Мангуст. Тени Аурелии. - Анна Табунова

– Его Светлость не изволит принимать.

Продолжая смотреть на нее сверху вниз, я пришла к выводу, что она плохо осознает свое положение. Пояснять что-либо я не намерена. Лишь бы бестолковая поймет все сама, иначе это будет ее последний день в Пирамиде.

Сделав маленький шаг в сторону, она посмотрела мне за спину. Похоже, ей нужно было убедиться, добровольно ли стража меня пропустила. Не заметив трупов у входа, служанка подняла на меня высокомерный взгляд. Светлые брови были сдвинуты к переносице, курносый нос сморщен.

– Он в саду, – пренебрежительно бросила она и указала бледной рукой в сторону. – Тебе туда.

Эта фарфоровая кукла меряла статус близостью к трону. Ничего из себя не представляя, она воображала, что ценна для Опиавуса. Слепая дура. Еще одна в длинной череде тех, кого он сочтет никчемными и просто выбросит.

«Не будь такой лицемерной, Молния… У вас больше общего, чем ты думаешь», – лениво протянула Воратрикс, вызывая во мне раздражение.

Быстро пройдя в конец коридора, я миновала арочный проем и очутилась на большой веранде, выходившей в сад. Прохладный воздух пах свободой, резко контрастируя с удушающей притарностью глициний внутри.

Его Светлость, раскинув руки, восседал по пояс в купели спиной ко мне. Вода в чаше была словно розовое молоко, а на поверхности плавало множество лепестков роз и цветков жасмина. Над купелью парил не просто пар, а сама суть роскоши, неги и плоти, заставлявший вдыхать поглубже, улавливая нежную кремово-медовую ноту. Сладостная атмосфера не расслабляла, а лишь заставляла напрячься сильнее. Эта нега была не для меня.

Рядом находились две прислужницы: первая сидела в позе лотоса, держа на коленях поднос с фруктами, вторая полулежала, вальяжно опустив ногу в воду и медленно ею покачивая. Ни одна не взглянула на меня.

«Сколько бы Шакал ни купался в эфирных маслах, это не скроет смрад уже гниющей плоти».

Этот мерзкий шепот в голове становился все настойчивее. Игнорируя его, я громко обозначила свое присутствие:

– Лера Корвус. – Хоть он и не видел, я машинально отвела одну руку за спину, а другую приложила кулаком к груди. Голова сама склонилась в поклоне. – Ваша Светлость.

Краем глаза заметила, как Опиавус плавно, по-змеиному, обернулся. Через несколько мгновений он мягко произнес, не удостоив служанок даже легким движением пальцев:

– Вон.

Без колебаний обе поднялись и удалились с веранды – ни звука, ни взгляда. Просто слепое, моментальное повиновение. Именно так должны вести себя слуги.

– Можешь поднять голову, – бросил он, медленно отворачиваясь, чтобы продолжить наблюдать, как солнечный диск клонится к горным вершинам.

Его разрешение должно было расслабить, но вышло наоборот. Каждый мускул насторожился, ощущая его мощь как физическое давление. Я не видела его лица, но по безмолвной сосредоточенности чувствовала: умом он устремлен куда-то вдаль, словно полководец, планирующий захват новых земель.

Как только звуки шагов стихли, я начала доклад:

– Количество патрулей в городе увеличено втрое. По периметру Теней выставлены караулы.

Его мускулистые плечи напряглись и тут же обмякли. Он погрузился в купель глубже, по грудь.

– Что насчет носителя?

– Мухобои уже предоставили часть информации о том, в чьи руки попали чернила, – говорила я ровным тоном, но с каждым словом внутри холодело все сильнее. – В ближайшее время я займусь изучением списков. Уже завтра ко всем подозреваемым направят либо стражников, либо людей Мухобоев. Если потребуется, запрошу еще агентов у Культа.

– Меня больше интересует результат, – мягко уточнил Опиавус, но в этой мягкости сквозило раздражение.

«Результат – его наступающий конец…» – вся моя кожа ощутила ледяное хмыканье Воратрикс.

– Максимум через три дня носитель будет у вас, – позволив себе сделать паузу, я сглотнула ком в горле. – Если за пределами города и есть место, куда можно сбежать, это не имеет значения. Ему не покинуть Аурелию.

Его Светлость медленно провел ладонью по поверхности воды, сминая лепестки роз, и, развернувшись ко мне, начал подниматься из купели. Вода стекала с его точеного тела тонкими струйками. От него исходила аура власти – плотная, почти осязаемая, словно подсвечивающая кожу легким ореолом.

Он подошел вплотную, пожирая меня взглядом, а когда его бархатные пальцы коснулись моей щеки, сердце пропустило несколько ударов. В эти секунды тишины, прежде чем разум успел возвести барьеры, голос Воратрикс заскрежетал прямо в ушах:

«Так близко! Отдай контроль! И я избавлю мир от бремени Его застоя… Дай МНЕ сделать это!» – ее тон был полон не отвращения, а голодного животного восторга.

Я едва удержалась, чтобы не отшатнуться, мысленно толкая эту тварь обратно на дно сознания. Но ее ликующий хохот эхом отдавался в черепе, и я уже не знала, кого боюсь больше – его или того, что сидит во мне.

Не смея опустить или поднять глаза, я уставилась невидящим взглядом в центр его груди.

– Еще есть места, где можно спрятаться.

Легким движением он приподнял мой подбородок, заставляя смотреть на себя. Каждая клеточка тела замерла от демонстрации его полного права на любое действие.

– Мне бы очень этого не хотелось, – сказал он нарочито сладко, проводя большим пальцем по моему подбородку. – Но если ты потерпишь неудачу – обратись к Реяну Вейсу.

Все мои силы ушли на подавление скулящей внутри Воратрикс. Стоя молча, я старалась даже не дышать. Только частая пульсация татуировок выдавала бешеный ритм сердца. Если Его Светлость говорит встретиться с одним из лидеров Харрисинов, мне остается только подчиняться.

– У меня заключен с ним пакт, – продолжил Опиавус, отступая на шаг. – Услуга за услугу. Сообщишь ему, что я перестал в нем нуждаться, и он, вероятно, раскроет тебе некоторые тайны.

Он продолжал изучать мое лицо, но как только телесный контакт прекратился, в легкие снова хлынул воздух. А сущность внутри меня лениво заворочалась. Глубоко дыша, я тихо спросила:

– Почему мне не сделать этого прямо сейчас?

– Человек с его мозгами – ценный актив, – он сделал небольшую паузу. – Я хочу сохранить его… Пока.

«Для него все – просто ресурс», – раздался сдавленный шепот Воратрикс.

– Сделаю все возможное, чтобы не пришлось к нему обращаться.

На веранде воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь ветром, шелестящим цветами в саду. Опиавус стоял передо мной расслабленный и недвижимый, словно статуя величественного бога.

– Свободна.

В его тоне не было ни угрозы, ни мягкости. Только холодное безразличие.

Склонив голову в поклоне и развернувшись, я стала уходить, чувствуя спиной его прожигающий взгляд.

Только захлопнув за собой дверь своей убогой квартиры, я почувствовала навалившуюся свинцовую усталость. Колени подкосились,