Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов

— И?

— После разрушения систем управления, воздействия радиации, биологического оружия, возможно, еще каких-то факторов, первоначальная форма изменилась. Сетники стали новым видом, частично разумным, агрессивным и очень быстро размножающимся.

Я перепрыгнул через обломок трубы, не сбавляя скорости. Чуть не поскользнулся на какой-то дряни с трудом удержав равновесие, побежал дальше. В этом цеху было относительно спокойно. Время от времени грохал дробовик Молота или хлопала винтовка Вьюги, в остальном — тишина и покой.

— А гексаподы?

— Планировались как универсальные охранники периметра. Что-то вроде улучшенных геллхаундов.

— Получилось хреново.

— Согласен, шеф. Результат далек от проектных характеристик.

Я даже хмыкнул на бегу. Симба овладел постиронией? Невероятно.

Впрочем, мне очень быстро стало не до дискуссий.

Сирены изменили тон. Теперь это был сплошной вой — без пауз, без перерывов. Один бесконечный крик умирающей фабрики. Жар усиливался, трубы исторгали громкое шипение, будто гигантская змея ползла где-то в стенах. Красные огни мигали так быстро, что рябило в глазах.

Мы продолжали мчать вдоль резервуаров. Впереди, наконец, показался выход из цеха — широкий проем, через который можно было на танке заехать. Судя по карте, сразу за ним должна быть лестница, ведущая к аварийному выходу.

— Уже близко! — выкрикнул я. — Поднажмем!

И тут ожили динамики.

По всему цеху, по всей фабрике громыхнул синтетический голос. Механический, без эмоций, равнодушный:

— ВНИМАНИЕ. НАЧИНАЕТСЯ ПРОЦЕДУРА ИЗОЛЯЦИИ ОБЪЕКТА. АВАРИЙНОЕ ЗАКРЫТИЕ ВСЕХ ШЛЮЗОВ. ГЕРМЕТИЗАЦИЯ СЕКЦИЙ.

— Твою мать! — выдохнул Рокот.

И в этот момент впереди начали опускаться ворота. Толстая стальная створка, сантиметров тридцать толщиной, медленно, но неотвратимо, как гильотина в замедленной съемке, ползла вниз.

— ВПЕРЕД! — заорал я.

Группа рванула на максимальной скорости.

Молот, невзирая на габариты, несся, как легкий танк прорыва, покрывая расстояние гигантскими скачками, новичок у него на плече подпрыгивал при каждом шаге. За ним — Вьюга. Легкая, быстрая, грациозная. Мы с Рокотом топали сзади. Щель с каждой секундой становилась все уже.

И тут в интерфейсе вспыхнул сигнал опасности.

Я оглянулся. Сразу четыре гексапода, выскочив из зала с резервуарами, неслись за нами стремительные прыжками. И уже сейчас было понятно, что они догонят нас прежде, чем мы успеем выскочить из закрывающейся западни.

— Рокот! Сзади!

— Отсекаем!

Мы резко затормозили, и, развернувшись, открыли огонь.

Я высадил длинную очередь по первому гексаподу. Крупнокалиберные пули рвали корпус твари, но это его не останавливало. Истекающий мутной кровью мутант пер вперед, подстегиваемый злостью и голодом. Я крепче вжал приклад в плечо, выбрал упреждение… Есть! Короткая очередь развалила мутанту голову, и он запнулся, на полном ходу кувыркнувшись вперед. Я в этот момент уже перенес прицел на второго гексапода.

От первой очереди тварь ушла, сменив плоскость движения: легким прыжком гексапод переместился на стену, и сейчас пер вперед, прыгая прямо по контейнерам с мутантами. Выстрел… Еще… Очередь… Несколько конетейнеров получили пробоины, из них потекла зеленая жижа, а гексапод продолжал нестись на меня, каждый раз непостижимым образом уходя из-под огня.

Ах ты зараза! Ну, ничего, сейчас я тебя…

Длинная очередь разнесла контейнер, на который должен был приземлиться гексапод, и, вместо того, чтобы оттолкнуться от прочного стекла, мутант наполовину провалился внутрь. Я оскалился и следующей очередью разворотил ему грудь, а потом и голову. Готов, собака такая!

— Антей! — заорал Рокот.

Я развернулся к нему. Он успел расправиться с первым мутантом, но второй продолжал бег. Я быстро сменил магазин (у меня вообще остались набитые?), прицелился и, вместе с Рокотом, в два ствола упокоил мутанта. Готов!

— Валим! — рявкнул я.

Створка опустилась еще ниже. Мы мчали на пределе возможностей, многократно увеличенных мускулатурой костюмов, но от края створки до пола оставалось не больше метра, и щель постепенно уменьшалась. Остальные успели проскочить, а вот мы, кажется, не успевали.

— Рюкзак! — крикнул я, на ходу щелкая фастексами быстросброса. Поймав падающий рюкзак, я широко размахнулся, и, как шар в кегельбане, метнул его вперед. Рокот рядом почти синхронно повторил мой прием. Рюкзаки пролетели по дуге, упали на пол и проскользнули под створкой.

Сорок сантиметров.

— Давай! — заорал Рокот — и я дал.

Оттолкнувшись от пола особенно сильно, я прыгнул, падая на пол ногами вперед.

Подкат удался на славу. Я проехал по полу метров пять и проскочил под створкой в самый последний момент, едва не зацепив ее головой. Есть!

Створка со стуком опустилась, и я выдохнул. Рядом отчаянно матерился Рокот. Сердце грохотало в груди, как сумасшедшее, воздух, ставший вдруг очень вязким, упрямо не хотел поступать в легкие, и, в целом, я чувствовал себя, как после марафонского забега.

Но на отдых времени не было. Неумолимый таймер в углу интерфейса показывал, что у нас осталось полторы минуты, а нам нужно было еще преодолеть два уровня.

— Вперед! — прохрипел я, подхватывая рюкзак. — Туда! Лестница!

Мы бросились вверх.

Новичок из отряда Рокота успел прийти в себя, и поднимался самостоятельно — ну, почти. Рокот ухватил его за плечо и тащил за собой. Сам по себе парень с такой скоростью подниматься не мог. Вьюга бежала впереди. Пару раз ее винтовка хлопала, но, судя по отсутствию комментариев, наша помощь не требовалась. Ступени под ногами грохотали, в висках стучала кровь, а проклятые цифры, бегущие назад перед внутренним взором, не желали замедляться ни на йоту.

Первый пролет, второй, третий, четвертый… Площадка. Несколько ошарашенных сетников, короткие очереди, грохот дробовика Молота… Дальше! Быстрее! Выше!

Под ногами снова замелькали ступени.

Сорок секунд.

Выскочив в коридор, ведущий к заветной двери, мы выдали такой спурт, что инструктора в наши с Рокотом курсантские времена только рты бы пораскрывали от удивления. Небольшая дверь в конце коридора была заперта, но несущийся впереди Молот слишком спешил, чтобы обращать внимание на подобные преграды. Он врезался в двери всем телом, и как пробка из бутылки с шампанским, вылетел наружу, под свинцово-серые тучи московского неба.

— Ходу, ходу! — продолжал орать Рокот.

Двадцать секунд.

Мы рванули по двору, перепрыгивая через обломки и лавируя между контейнерами. Десять секунд. Все. Хватит. Все равно далеко не убежим…

— Залечь! — крикнул я, падая за ближайшее укрытие — большой бетонный блок. Ну не взрываться же фабрика будет, в конце-то концов?

Пять.

Четыре.

Три.

Два.

Один.

Ноль.

Первые секунд десять не происходило ничего. А потом…

А потом здание содрогнулось.

Столбы пламени вырвались одновременно из всех возможных щелей. Оранжевые, яркие, жадные. Окна — те, что были заложены кирпичом — вышибло изнутри. Из проемов хлынул огонь. Земля под нами дрогнула, а откуда-то из недр фабрики донесся дикий многоголосый крик. Донесся — и оборвался на высокой ноте.