Между мирами: Хроники забытого мага - Митя Воронин

Выхожу из кабинета. Коридор пуст и темен. Иду к лестнице. Чувствую прилив энергии. Все получилось. Я нашел союзника. Настоящего союзника.

Я не замечаю темной фигуры в конце коридора. Не замечаю, как она движется в тени. Кайран стоит за колонной и наблюдает. Он видел, как я входил в кабинет профессора Элайаса. Видел, как я вышел только через час.

*Слежка Кайрана*

Час разговора. О чем они говорили так долго? Кайран подходит ближе к двери кабинета. Она не полностью закрыта, осталась небоьшая щель. Он осторожно заглядывает внутрь.

Элайас сидит за столом. Перед ним раскрыты древние свитки. Он что-то пишет, бормочет себе под нос. Кайран слышит обрывки слов: «…истинная магия… гармония… обучать в тайне…» Кровь холодеет. Ересь. Запретные знания. Профессор Элайас еретик. А этот провинциал Александр его сообщник.

Кайран тихо отходит от двери. Идет по коридору быстрым шагом. На его лице холодная решимость. Он знает, что должен сделать. Его отец служит Совету. Его семья всегда была верна традициям. Ересь должна быть искоренена. Любая ересь.

Кайран спускается по лестнице, выходит из здания Академии. Идет через площадь к высокой башне, башне Совета магов. У входа стоит стража.

— Мне нужно срочно сообщить важную информацию, — говорит Кайран. — Это касается ереси в Академии.

Стражник смотрит на него внимательно, потом кивает:

— Проходи. Дежурный маг примет тебя.

Кайран входит в башню. Поднимается по винтовой лестнице. В дежурной комнате сидит маг средних лет в черной мантии Совета.

— Говори, — приказывает он сухо.

— Профессор Элайас распространяет еретические знания, — докладывает Кайран четко. — Я слышал, как он говорил о запретной магии. О гармонии со стихиями. Это противоречит учению Совета.

Маг смотрит на него долго, потом записывает что-то в журнал:

— Твое имя?

— Кайран. Сын Вэйлмонта, члена высшего Совета.

Маг кивает с уважением:

— Хорошо. Мы проверим эту информацию. Если она подтвердится, Совет примет меры. Ты можешь идти.

Кайран выходит из башни. Идет обратно к Академии. На душе спокойно. Он сделал правильное дело. Защитил традиции. Защитил порядок. Ересь будет искоренена.

*Возвращение Александра*

Я возвращаюсь в комнату довольный. Все прошло хорошо. Элайас настоящий союзник. Теперь у нас есть план. В комнате темно. Кайран, Мира и Даркен уже спят. Или притворяются спящими.

Тихо раздеваюсь, ложусь на кровать. Смотрю в темный потолок. Чувствую удовлетворение. Первый шаг сделан. Мы начали движение. Тайное общество, которое будет учить истинной магии. Медленно, но верно мы изменим этот мир. Закрываю глаза. Засыпаю с улыбкой на лице.

Сны приятные. Снится Элиана. Снится Морвен. Снится будущее, где магия снова стала безопасной. Я не знаю, что в эту самую минуту в башне Совета маги уже читают донос Кайрана. Не знаю, что завтра утром к кабинету Элайаса придут стражники. Не знаю, что это была последняя спокойная ночь перед бурей.

Глава 16

Я просыпаюсь от громких криков на площади. Рядом Даркен уже стоит у окна, его силуэт напряжен — плечи развернуты, руки сжаты в кулаки.

— Что происходит? — спрашиваю я, вскакивая с кровати. Холодный пол обжигает босые ступни, но я едва замечаю это.

— Кого-то арестовали, — мрачно отвечает он, не отрывая взгляда от площади. — Видишь эшафот? Готовят казнь.

Я подхожу к окну, и утреннее солнце бьет прямо в глаза, заставляя щуриться. Вглядываюсь в толпу на главной площади Академии. Стражники повсюду — их черные доспехи отсвечивают металлом, копья образуют ощетинившийся лес. На эшафоте, грубо сколоченном из темного дерева, стоит связанная фигура, чьи одежды развеваются на ветру.

Присматриваюсь ближе — и холод сковывает тело, начиная с кончиков пальцев и разливаясь по груди. Дыхание перехватывает. Во рту пересыхает.

Это профессор Элайас.

— Нет, — шепчу я, и голос звучит чужим, сорванным. — Не может быть…

— Кайран донес на него, — говорит Даркен глухо, каждое слово словно выдавлено через силу. — После того разговора в библиотеке. Совет действует быстро.

Элайас стоит связанный и избитый — на его лице темнеют синяки, губа рассечена, левый глаз заплыл. Но держится прямо, подбородок поднят. Даже перед лицом смерти он не сломлен, и в этой гордой осанке есть что-то невыносимо трагичное. Мои руки дрожат, когда я опираюсь о подоконник, и дерево твердое, шершавое под ладонями — единственная реальность в этом кошмаре.

Рядом с эшафотом поднимается на возвышение Тенераус в черных одеждах с алыми вышивками пламени. Каждое его движение размеренное, театральное. Он поднимает руку, требуя тишины, и его голос, усиленный магией, разносится по площади как удар колокола, отражаясь от каменных стен:

— Граждане Академии! Сегодня свершится справедливость! Перед вами стоит профессор Элайас, обвиненный в распространении запрещенных знаний! В подрыве устоев! В попытке вернуть опасную, древнюю магию, которая едва не уничтожила наш мир столетия назад!

Толпа начинает гудеть — одни голоса сливаются в рев одобрения, другие звучат неуверенно, возмущенно. Кто-то кричит в поддержку казни, кто-то пытается протестовать, но их голоса тонут в общем гуле. Площадь превратилась в кипящий котел человеческих эмоций, и это зрелище тошнотворно — как люди так легко готовы смотреть на смерть.

Внезапно из передних рядов выходит высокая фигура в сером плаще, расшитом серебряными рунами. Капюшон падает, открывая лицо пожилой женщины с седыми волосами, собранными в строгий узел, и резкими, волевыми чертами. Шрам пересекает ее левую бровь — след давней битвы.

— Магистр Селена, — шепчет Даркен, и в его голосе впервые за это утро звучит надежда. — Член Совета. Союзница Элайаса.

Селена поднимает руку, и из нее вырывается мощный поток воды — не агрессивный, а защитный, образующий прозрачную, переливающуюся стену между Тенераусом и осужденным. Капли воды искрятся в солнечном свете, создавая на мгновение иллюзию радуги. Но эта красота обманчива — за ней скрывается отчаянная попытка остановить неизбежное.

— Я требую остановить казнь! — властно звучит ее голос, наполненный магией, разносясь над притихшей площадью. — Где доказательства? Где свидетели? Где соблюдение процедуры? Это не правосудие — это расправа!

Тенераус медленно поворачивается к ней, и даже на расстоянии видно, как холодны его глаза — два осколка льда в бесстрастном лице. Губы кривятся в усмешке, в которой нет ни капли веселья.

— У нас есть свидетель, — произносит он, растягивая слова, словно наслаждаясь моментом. — Заслуживающий доверия. Студент, чья преданность Совету не вызывает сомнений.

Он делает жест — и из толпы выходит Кайран.

Мой сосед по комнате. Тот самый парень, с которым я делил комнату, обсуждал занятия, делился едой. Сейчас он нервно оглядывается, руки дергаются, но голос звучит достаточно громко, старательно твердо — голос человека, убедившего себя, что