Между мирами: Хроники забытого мага - Митя Воронин

— Я видел все собственными глазами. Вчера вечером в библиотеке профессор Элайас разговаривал с новым студентом — Александром из Зеленого Долга. Они обсуждали древнюю магию, запрещенную Советом! Профессор объяснял ему принципы, которые могут привести к Искажению! К безумию! Он рисковал жизнями всех нас!

Холод пронизывает до костей, до самых внутренностей. Кожа покрывается мурашками, пальцы немеют. Значит, он запомнил каждое слово. Каждую фразу. И побежал доносить. Предательство оставляет во рту привкус желчи.

Тенераус поворачивается и смотрит прямо на окна Академии. Его взгляд проникает сквозь стены, сквозь расстояние — словно он видит меня, стоящего у окна, замершего от ужаса. В этом взгляде торжество охотника, загнавшего добычу в угол.

— Александр из Зеленого Долга! — гремит его голос, отзываясь эхом от каменных фасадов. — Явись немедленно! Иначе профессор умрет прямо сейчас! Его кровь будет на твоих руках! У тебя есть одна минута!

Даркен хватает меня за руку с такой силой, что кости скрипят, а кожа краснеет под его пальцами. Больно. Но эта боль якорит меня в реальности.

— Не смей! — шипит он, развернув меня лицом к себе. Его глаза горят яростью и страхом. — Это ловушка! Выйдешь — и вас казнят обоих! Тенераус только этого и ждет!

— Но он умрет из-за меня… — голос срывается, комок стоит в горле. Вина давит на плечи непосильным грузом. — Я не могу… просто стоять и смотреть…

— Он умрет в любом случае, — жестко обрывает Даркен, впиваясь взглядом в мое лицо. — Посмотри на Элайаса! Посмотри внимательно!

Я смотрю на эшафот сквозь пелену слез, которые жгут глаза. Профессор медленно поднимает голову — это усилие дается ему с трудом, мышцы напряжены, но он делает это. Смотрит в сторону Академии, туда, где стоим мы.

Наши взгляды встречаются через расстояние.

И он едва заметно качает головой. Движение почти незаметное, но настойчивое.

Жестом связанной руки — насколько позволяют веревки — показывает: беги. Не приходи. Спасайся.

Это его последнее послание. Последний урок. Последний дар — моя жизнь в обмен на его.

Слезы текут по щекам горячими дорожками. Кулаки сжимаются так сильно, что ногти впиваются в ладони. Но я киваю. Еле заметно. Чтобы он видел: я понял. Я сделаю, как он хочет.

Селена отчаянно пытается создать новый водный барьер — её руки описывают сложные пассы, губы шепчут заклинание, пот блестит на лбу от усилия. Но Тенераус уже поднимает руку. Из его ладони вырывается яркое пламя — не обычный огонь, а магическое, раскаленное добела пламя, которое искажает воздух вокруг себя, заставляя его плавиться и дрожать. Смертоносное. Жадное.

— Тенераус, это убийство! — кричит Селена, и в её голосе отчаяние прорывается сквозь властность. — Это против всех законов! Против самих основ Совета! Ты превращаешь правосудие в фарс!

— Совет одобрил казнь, — холодно отвечает Тенераус, и в его голосе слышится торжество. — Голосование было законным. Вы были в меньшинстве, магистр. Примите поражение с достоинством.

Пламя рвется вперед — языки огня извиваются змеями, вытягиваются, набирают скорость.

Селена пытается остановить его водой, выбрасывая вперед обе руки — водный барьер становится толще, плотнее, но огонь слишком силен. Он пробивает защиту с шипением, превращая воду в пар, который окутывает эшафот белой пеленой. И затем обрушивается на Элайаса.

Раздается короткий крик — полный боли, но не страха. Не мольбы. Просто крик человека, принимающего свою судьбу.

Потом — тишина. Страшная, гнетущая тишина, в которой слышен только треск догорающего пламени.

Я резко отворачиваюсь, не в силах смотреть, но картина уже выжжена в памяти. Пламя. Дым. Силуэт, поглощенный огнем. Меня начинает трясти — крупная дрожь проходит по всему телу. Зубы стучат. Колени подгибаются, и я хватаюсь за край стола, чтобы не упасть. Желудок сжимается, во рту привкус меди — кусаю губу до крови, не замечая этого.

— Быстрее! — Даркен тащит меня от окна, почти волоком. — Они сейчас придут! Минуты, понимаешь?! У нас нет времени на горе!

Его голос как пощечина, возвращающая к реальности. Автоматически хватаю плащ, наспех набрасываю на плечи, засовываю ноги в сапоги, даже не зашнуровывая их. Руки не слушаются, пальцы не гнутся.

Мы выбегаем из комнаты. Коридор полон паники — студенты выглядывают из дверей, шепчутся, некоторые плачут. Сзади уже слышны тяжелые шаги — стражники поднимаются по лестнице, их доспехи лязгают с каждым шагом. Грубые голоса отдают команды.

— Сюда! — Даркен сворачивает в узкий боковой коридор, настолько тесный, что приходится идти боком.

Бежим через лабиринт проходов. Он знает Академию идеально — ведет через секретные повороты, за гобеленами скрывающие двери, потайные лестницы, спиральные проходы. Легкие горят от бега, в боку колет, но останавливаться нельзя. За спиной слышны крики стражников: «Обыските все комнаты! Никого не упускать!»

— Куда мы идем? — задыхаюсь, хватая воздух ртом.

— В безопасное место, — отвечает Даркен, даже не оборачиваясь. — Элайас показал мне давно. На такой случай. Он всегда знал, что может случиться.

Спускаемся все ниже, в подвалы. Воздух становится холоднее с каждой ступенькой. Темно — лишь редкие факелы едва освещают путь, отбрасывая прыгающие тени на влажные стены. Сыро, каждый вдох наполнен запахом плесени и старого камня, затхлости столетий. Где-то капает вода — монотонный звук, отсчитывающий секунды нашего бегства.

Даркен останавливается у обычной с виду стены, покрытой трещинами и мхом. Проводит рукой по камням, нащупывает что-то, нажимает. Стена с тихим скрежетом движется, открывая узкий проход — настолько узкий, что взрослому человеку пришлось бы протискиваться.

— Входи.

Протискиваюсь в темный коридор. Холодный камень царапает плечи сквозь ткань плаща. Идем долго, спотыкаясь о неровности пола, вытянув руки вперед, чтобы не врезаться в стены. Темнота абсолютная, давящая. Единственный звук — наше тяжелое дыхание и шарканье ног по камню. Наконец впереди показывается слабый свет — сначала как тусклое пятно, потом все ярче.

Выходим в просторную подземную комнату со сводчатым потолком, поддерживаемым массивными колоннами. По стенам горят факелы в кованых держателях, их пламя ровное, устойчивое — не обычный огонь. В центре — большой деревянный стол, изрезанный, потертый от времени, с картой на поверхности, прижатой камнями по углам. Вокруг стоят пустые стулья разного вида — собранные откуда придется. На полках вдоль стен книги, свитки, какие-то артефакты. Место жилое, обжитое.

— Что это? — спрашиваю, оглядываясь.

— Убежище, — отвечает Даркен, тяжело дыша, опираясь о стол. Пот блестит на его лбу, грудь вздымается. — Элайас создал его давно. Немногие знают. Здесь он встречался с теми, кто думал иначе. С теми, кто сомневался.

Опускается на стул с тяжелым вздохом. Я делаю то же самое, и только сейчас понимаю, как устал — все тело