Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

остановился, только когда слепой ухватил его за руку. Деревенские, те, что остались на ногах, отбежали шагов на десять и зло бранились, не смея подойти ближе. Остальные лежали порознь один на другом, некоторые уже начинали ползать.

– Где Мякша? – хмуро спросил Микулка.

Жур напрягся, словно пытался рассмотреть что-то мелкое в туманной дали.

– Я его не вижу, – тихо сказал он.

– Это как? – не понял Микулка.

– Его нет в грядущем, – еще тише ответил слепой волхв.

Микулка понял, но не поверил. Побежал, наклонясь, хватая лежащих за руки, пытаясь разглядеть знакомое лицо.

Мякша сидел у самого колодца, облокотившись спиной о сруб, но что-то ему мешало так сидеть, и он сгорбился, низко склонив голову. Когда Микулка подбежал, сразу стало понятно, что сидеть Мякше мешает торчащий в спине нож с кожаной обмоткой вместо рукояти. Огромное алое пятно пропитало почти всю рубаху.

– Я его видел… – прошептали бледные губы. – У него глаза не такие. Как у змеи. Ледяные. Не человек он, точно. Весь в черном… Саблю забрал…

Мякша помолчал, собираясь с последними силами.

– Деревенских не бейте, это не они… – вымолвил он и повалился на бок.

Захрипел, дернулся несколько раз и умер.

– Жур! – изо всех сил закричал Микулка.

– Я здесь, не ори, – ответил волхв у самого уха. – Чую. Видишь, куда твое озорство завело. Мякшу загубил. Когда руки вперед головы – всегда к лиху бывает.

– Да ладно тебе ругаться, и так тошно! Ты слышал, что он говорил?

– Да. Но я и без всяких слов уже понял. Он еще не ушел из деревни, Мякша прав был – это не человек.

– Где? – наливаясь гневом, спросил Микулка и вытянул меч.

Жур не ответил, тогда Микулка схватил первого деревенского, который подвернулся под руку, и приставил острие меча к его горлу.

– Где чужак? – прошипел он. – Убью не задумываясь. Вас еще много останется, кто-нибудь все равно скажет.

– Он в кузне… – прохрипел мужик. – Кузнеца выгнал, привел двух коней, груженных железом, и второй день что-то пытается выковать. За то, что вас остановим, два пуда железа пообещал. А как драка началась, вышел…

Микулка оттолкнул мужика и широким шагом направился к кузне, но тут же дикий ужас сковал тело, паренек споткнулся, едва не выронив меч.

– Не-е-е-т! – прорычал он. – Хрен тебе… Встал поудобнее и отмахнулся клинком от невидимого противника. Ужас накатил нов, ой волной.

– Убью… – взревел он и сделал выпад. Деревенские перепугались обезумевшего витязя и с визгами, с криками разбежались кто куда. Сами разбежались и побитых уволокли, только Мякша остался лежать и Жур стоял за спиной. Стало тихо.

– Тебе меня не одолеть… – прохрипел Микулка и сделал два шага в сторону кузни. – Пошла прочь!

– Берегись! – выкрикнул за спиной Жур. – Не поддавайся безумию! Только так эта тварь может тебя победить!

Как ни трудно было, но Микулка постарался взять себя в руки, остановился, подышал, укротил гнев в душе. И сразу стало легче, словно пелена с глаз упала, страх отступил, а мир вокруг снова обрел привычную ясность.

– Ну, держись… – стараясь больше не поддаваться чувствам, шепнул паренек и бегом бросился в кузню.

Там бушевало горнило, совсем недавно раздутое мехом, а прямо у наковальни лежало мертвое тело – человек, одетый во все черное. Но не это удивило Микулку, а то, что в жаркой кузне голова мертвеца была вся покрыта инеем.

– Сбежал… – шепнул за спиной Жур. – Надо искать в кого.

– Это как?

– Тварь логова Тьмы не может просто так оставаться в Яви, – пояснил волхв. – Что-то ей мешает. Хотя в дремучем лесу, я видел, они могут жить прямо так – висят на ветках деревьев. Но так им двигаться трудно, у них нет ни рук ни ног, словно у морских чудищ. Может, поэтому они и вселяются в души людей, чтоб можно было ходить и делать человеческими руками что надо. Точнее, они выедают душу и остаются в теле вместо нее, подчиняя себе разум, память и волю. А если уходят, остается мертвое тело с обмороженной головой.

– Так может, тварь ушла прямо в Навь? – Микул-ка бессильно опустил руки.

– Может быть, – ледяным тоном ответил Жур, взяв с наковальни покореженный прут железа. – Но она обязательно вернется. Если тварь приходит в наш мир, значит, у нее есть в этом большой интерес – меж мирами не шляются, как из корчмы в корчму.

– Но почему именно Мякшу… – хотел спросить Микулка и замер, разглядев, что именно держит в руках слепой волхв.

Это была изуродованная до неузнаваемости сабля Сершхана, точнее, уже Мякшина сабля, а еще точнее – ничейная. Кто-то разогрел ее в горне и расклепал молотом, оставив, словно в насмешку, несколько витков сарацинской вязи. «И ты вместе с нами…» – прочел бы тот, кто знал это письмо.

– Он не только Мякшу, он всех убил. – Жур сказал это так, что у Микулки морозом обожгло кожу. – А всего-то и нужно было – десять ударов молота. Теперь понятно, какой интерес у этой твари.

– Какой? – прошептал паренек, уже все понимая.

– Извести Стражу под корень. Перебить вас всех, одного за другим, а потом расковать мечи, чтоб уж точно никому не достались.

– Не сдюжит. – Микулка неуверенно покачал головой.

– А что ему помешает, если он может запросто бросить одно тело и через любое время вселиться в другое? – Волхв задумался. – Хот^я нет… Не в любое. Чтобы тварь вселилась в человека, у него должен быть помутнен рассудок. Например, волхвы, когда пьют отвар из мухоморов, ставят рядом с собой двух других, которые почуют тварь, если что, и дадут отпор. В мертвецки пьяных чудовища тоже вселяются, но проще всего вселиться в человека с помутненным рассудком. Твари нарочно ищут таких, а то и готовят заранее, чтоб всегда было под рукой закладное тело. Вот лешак, к примеру, для чего человека блудит? Чтоб свести с ума. Чем больше сумасшедших, тем проще тварям проникать в Явь.

– А если мечом убить человека, в котором сидит эта гадость? – Микулка в любом знании привык видеть пользу.

– Тело умрет, а тварь будет вынуждена вселяться в кого-то другого или уходить в Навь, как сейчас.

– Значит, ее никак невозможно убить?

– Убить ее можно. Если отрубить человеку, в котором она сидит, голову колдовским мечом. Любой из ваших мечей существует как бы на Границе между Явью и Навью – часть острия здесь, часть там. Это свойство придает им Камень, который и есть ключ от двери между мирами. Только не все могут им пользоваться. Но убить ее можно и без колдовского меча… Дело все в том, что тварь не может в любом месте перейти Границу между Навью и Явью, это можно сделать только вблизи очень ровной воды, не тронутой ветром. Болото годится для этого, темный омут или глубокий колодец – лишь бы отражение было ясным. Но если воды рядом нет, то тварь должна обязательно в кого-то вселиться, иначе без тела пропадет тут очень быстро, помрет быстрее, чем пущенная вверх стрела упадет обратно на землю.

– Значит, если убить тело, а рядом не будет пьяных и сумасшедших, то тварь непременно сдохнет? – с надеждой спросил Микулка.

– Да, – кивнул слепой волхв. – Простой человек только так и может ее убить.

– А бывало такое, что их убивали?

– Бывало, – злорадно ответил Жур.

Он внимательно осмотрел кузницу и заглянул в большую бадью для закалки булата. Слой грязного масла толщиной с палец плавал на поверхности воды, скрадывая даже намеки на отражения.

– Через это тварь уйти не могла… – уверенно кивнул волхв. – Понятно, почему она вертелась у колодца.

– От колодца она тоже не ушла, потому что всадила нож Мякше в спину и успела уже здесь исковеркать сабельку.

– Значит, в кого-то вселилась, – нахмурился Жур. – В кого, мы не знаем, значит, удара можно ожидать в любой момент.

– Погоди… – насторожился Микулка. – А зачем ей надо было выгонять коваля из кузни? И железо с собой волочь…

– Камень… – Даже в свете горна было видно, как побледнел