Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

но их были тысячи, а когда Мара пригляделась, заметила их не только в траве, но и на толстенных, в пять-шесть обхватов, древесных стволах. Они прорастали даже на застрявшей в коре земле, занесенной дождями и ветром.

– Красиво как… – не сдержалась девушка.

И словно нарочно откуда-то сверху прямо на гриву ее коня упал сорванный ветром цветок. Она взяла стебелек и понюхала, чуть сощурив глаза.

– Ух ты как пахнет! – воскликнула она.

Волк улыбнулся и, наклонившись в седле, сорвал целый букетик.

– На.

Мара взяла, искоса глянув на Ратибора, но тот ехал с нарочно равнодушным видом. Цветочки, птички – девичьи да детские забавы все это.

Солнечная тропа оказалась изломистой, будто молния, и довольно длинной. Сначала она чуть заметно опускалась под гору, но вскоре пошла круче, воздух стал еще более влажным, но духота сменилась приятной свежестью, какая бывает лишь у воды.

– Почти приехали, – сообщил Ратибор. – Хватит вам вынюхивать этот конячий корм.

– Конский, – поправил Волк.

– Тем более, – отмахнулся стрелок.

Вместе с прохладой ветер принес щебет птиц, будто они, неизвестно почему, собрались все в одном месте.

– У них там праздник. – почти серьезно предположила Мара.

– Лето провожают, – кивнул Ратибор. – Все, вон от того поворота уже озеро видно.

За разноцветной листвой действительно стало поблескивать, и девушка с любопытством вытянула шею.

– Озеро такое большое? – удивилась она.

– Крупное, – сдержанно сообщил стрелок, а Волк усмехнулся и выпрямился в седле.

У поворота тропа пошла под гору настолько круто, что подкованные копыта коней стали соскальзывать по сырой глине, скрытой ковром прелых листьев. Мара подумала было, слезть с седла, но тропа выровнялась и резко свернула вправо. В глаза ударил яркий солнечный свет, девушка подняла голову и не смогла сдержать вдох удивления.

Озеро оказалось не крупным, не большим, а просто огромным – в самом широком месте зеркальная гладь убегала вдаль, где за маревом расстояния, словно густая трава, виднелись вековые деревья на той стороне. В других местах вода узкой полосой петляла между обрывистыми берегами, рассекая лес заводями, островами и широкими песчаными пляжами. Некоторые деревья росли не вверх, а вбок, низко наклоняя кроны прямо к воде, серебристые блики отражений сверкали на ней, похожие на рыбьи чешуйки.

Мара поняла, что увидеть все озеро просто невозможно – лабиринты проток петляли и скрывались в дремучем лесу.

– И далеко оно так? – осторожно спросила она.

– Ну… Мы пробовали ходить на плоту… – пожал Волк плечами. – Верст двадцать на полуночь проплыли протоками, но им конца не видать. Правда, потихоньку озеро становится мельче и местами заболотилось, но даже болотце получилось доброе, без упырей. Там цветов тьма, лилии и кувшинки. От аромата голова кругом идет.

– Здесь тоже… – Девушка счастливо сощурила взгляд. – А где можно к воде спуститься?

– Там дальше есть пара мест, – показал Ратибор вдоль берега.

Почти весь берег был обрывистым, но не высоким, тропа кончилась, и кони теперь ступали по мягкой, совсем еще не осенней траве. Лес подступал к воде почти вплотную, и приходилось нагибаться к лошадиным шеям, чтобы уклониться от низких дубовых ветвей. Невидимые в листве птицы весело щебетали на разные голоса.

Мара улыбнулась, заехав в солнечный луч, пробившийся через ветви, и расправила затекшую спину. Ратибор украдкой глянул на нее – гибкую, ладную, без страха и стеснения показывающую свою красоту. Даже мужская одежда не могла скрыть женских изгибов и округлости плеч, а грудь под курткой выпирала непривычно и вызывающе. Он привык, что девки больше сутулятся, стараясь скрыть все это от наглых мужицких взглядов, но Мара словно родилась в другом мире – либо ее не обижал никто, либо… Хотя нет, конечно, никакая девка перед мужицкой силой не устоит, даже с мечом. Так что ей просто везло, иначе бы точно кто-то уже утащил силком на сеновал и была бы она с дитем, а то и с двумя. Видно, староста в деревне был силен и не давал парням распоясаться, а мужики все при женах, которые иному мужу будут по-страшнее всякого старосты.

Озеро было залито светом, отчега мрачность леса отступила и развеялась без остатка.

– До чего же тут хорошо! – не уставала восхищаться Мара.

Каждое движение головы рассыпало по ее плечам золотистые волосы. Она снова потянулась, а Волк не удержался и отвел взгляд – видно было, как у него покраснели щеки. Но девушка словно не замечала или вид делала, что не замечает. Будто у нее договор был с Перуном, что кто ее тронет, тому сразу гром в голову.

Внезапно густой лес кончился, как ножом отрезали, и перед путниками раскинулся широкий песчаный пляж, гладкий, прогретый и даже на вид какой-то пушистый. Тут обрыва не было и песок полого сбегал к самому озеру и дальше, теряясь в прозрачной, чуть зеленоватой воде. Сразу за пляжем была тихая заводь с берегами, заросшими огромными лилиями. Запах от них шел густой, дурманящий, будто ромейское вино, не смешанное с водой.

– Приехали, – сказал Ратибор и закашлялся. В горле отчего-то пересохло.

– Зараза… – ругнулся он для порядку и слез с седла.

Мара и Волк тоже спешились. Сапоги мягко коснулись песка, утомленные кони, едва с них сняли упряжь и седла, подошли к воде и начали пить, разгоняя резвящихся у самого берега рыбок.

Волк сел на песок и мечтательно уставился на искрящуюся прохладу.

– А что, мы купаться не будем? – удивилась девушка.

Ратибор с Волком растерянно переглянулись.

– Я в одежде не купаюсь, – пожал плечами стрелок. – Тем более осенью.

Волк смолчал.

Мара усмехнулась, скинула куртку, села и стянула верховые сапожки, полученные за дом вместе с тройкой коней. Теперь лишь портки и просторная белая рубаха, заткнутая под пояс, скрывали девичье тело. Все у нее выходило ладно и как-то волнующе – в каждом движении гибкость, сила и красота.

Девушка встала и тронула воду босой ногой.

– Теплая – сообщила она.

Ратибор и волк промолчали, будто это не их вов-се касалось. Легкий ветерок пробежал по озеру, замерцав серебристой рябью.

– Ладно… – Стрелку умная мысль пришла в голову первому. – Ты искупайся, а мы тут побродим с Волком, может, зайца подстрелим. Жрать охота на свежем воздухе.

– Вы что? – перепугалась Мара. – Одну меня хотите оставить в этом лесу? Да в этом озере наверняка водяной живет, утянет ведь, а помочь будет некому. Вы что, стесняетесь на меня нагую смотреть? Эка невидаль… ВКупалин день все девки нагими купаются и никто без чувств от такого не падает.

– Так то в Купалу… – совсем растерялся Ратибор. – Там их много. Так принято…

Он хотел сказать что-то еще, но мысли самым нелепым образом разбежались, оставив в голове звенящую пустоту. Сердце забилось часто и бестолково.

Волк замер, будто его колом пригвоздили к песку – спина ровная, плечи заострились, а шея вытянулась.

Мара удивленно подняла брови.

– Ну и витязи… – чуть насмешливо протянула она. – Неужто девку без одежки не видели никогда?

Она рассмеялась и одним ловким движением распустила пояс, уронив портки в траву, – Ратибор с Волком едва успели отвернуться. Длинная рубаха, стянутая через голову, упала следом.

– Безумная… – произнес стрелок, слушая плеск и смех за спиной.

– До чего же красивая… – украдкой обернулся Волк.

– Не подглядывай, не то я тебе промеж рогов заряжу.

– Ты чего? – не понял певец. – Тоже умом тронулся? Это ж вроде бы моя девка!

– Это с какой такой радости? – нахмурился Ратибор.

– Да с такой. Я с ней первый знакомство завел, пока ты на сеновале с другими… Совести у тебя совсем нет. Почему ты все и всегда пытаешься вытянуть у меня из-под носа?

– Да уж прямо… – Стрелок даже повеселел, поняв, что между Волком и Марой еще ничего не было. – Девку знаешь только кто может своей назвать? Кто перед Лелей поклялся быть ей мужем, кормить и защищать от других ее саму и детей. А без этого девка ничья – кому захочет, тому и даст. Тут тебе не Сарациния, где можно силой брать без всякого наказания.

– Силой взять мне честь не позволит, – выставил подбородок Волк. – Не так я плох, чтоб она мне