Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев

— Алга! — Разносилось выше нас по склону в дыму.

Мы сошлись. Не строй на строй, а вразнобой, делились на поединки и бой малыми группами. Татары стреляли, у кого не было лука или кончились стрелы — кидались на нас с тем, что было в руках — копья, сабли. Кричали злобно, рычали словно звери.

Налетел один, выбежал из дымки прямо. Замахнулся саблей. Я встретил его, пропустил чуть правее, отмахнулся. Полоснул по боку клинком, вспорол халат и тело. Хрип боли, кровь, некогда смотреть. Слева по диагонали в этот момент на меня уже летел второй.

С копьем и злобой в глазах.

— Ааа!

Укол. Мимо. Я оказался быстрее. Перехватил копье. Он затормозил, чуть не упал, дернул. Попытался вырвать, но моя рука держала крепко. Заорал вновь что есть силы, но здесь это никак не помогло. Шаг, укол, легкая сабля вонзилась степняку в горло. Брызнула кровь, много крови. Хрип боли, он упал на колени, зажимал рану, но уже бесполезно.

А я рванулся дальше. Несколько шагов, впереди неглубокий ров и вал.

Еще один враг с луком, сбоку. Увидел меня, стал поворачиваться, но не успел. Выскочивший Григорий, что шел рядом, но чуть отступал — рубанул его наотмашь. Своим бравым хлестким, пригодным только для конной рубки ударом рассек. А я уже двигался дальше. Два шага, на бруствере.

И тут еще один копейщик на другой стороне рва. Попытался уколоть, не достал. Но и мне добраться никак. Перепрыгнуть — больший риск. Спускаться, подставляться под удобный удар сверху.

Миг размышлений.

Бросил взгляд вокруг. Под ногами рядом убитый татарин, а у него в руках тоже древко.

— Бу! — выпалил я, делая вид, что вот-вот прыгну.

Копейщик изготовился принимать меня в полете. Но я не дурак. Перехватил саблю левой. Рывком подхватил трофейное оружие, взвесил. Увесистое, тяжелое, неудобное, но иного варианта нет. Метнул почти сразу, пока противник не понимает, что происходит. Дергающейся на другой стороне рва степняк тоже попытался что-то предпринять. Отвлекся, и острие угодило ему в грудь. Пробило не сильно, но чуть отбросило. И это дало мне пару мгновений.

Прыжок, теперь безопасный. Я преодолел ров и рубанул раненного. Добил, уколом, тот упал.

Слева с диким криком бежал еще один. Но один из наших доспешных бойцов уже пересек ров. В его руках трофейное, короткое копье. Кольнул, не попал. Татарин отскочил, повернулся к нему. Заорал злобно, выругался на своем.

Завязалась драка.

Я быстро пришел на помощь. Махнул саблей, прыткий степняк вновь отступил, но сзади было дерево. Враг уперся в него спиной, закричал истошно, понимая, что с двумя не совладает. Копье моего сотоварища пронзило его в живот.

Разберется сам. Я рванулся дальше, встретил еще одного. Короткая сабельная дуэль. Клинок противнику улетел в сторону. Он замер смотря на меня ошалелыми глазами. Удар, степняк инстинктивно прикрылся рукой. Кисть полетела на землю, кровь хлынула из раны.

Укол, за криком последовал хрип.

_ Вперед! Братцы! Вперед!

Наступали сумерки. В дыму становилось все темнее и темнее. Видимость уменьшалась, ухудшалась, поле боя вот-вот превратится в непроглядный хаос, где мечутся враги без всякого строя и убивают друг друга. Ночь входила в свои права. Нужно успеть завершить битву с последними лучами солнца. Пока еще хоть что-то видно.

Мы загоняли татар все выше. Измотанных, надышавшихся дымом, лишившихся всякой надежды на спасение и победу.

Шли вперед, кололи, рубили, били, теснили их. Они теряли людей, не знали местности, терялись, пятились. Их передовые части сейчас были наверху. В тылу были те, кто отстал, ранен, или идет в арьергарде, как резерв. Впереди слышались выстрелы. Это отошедшие со склона холма к острогу воронежские казаки из-за еще одной линии обороны, центром которой был острог, постреливали в наседавших на них татар. Держались там, не пускали их через рогатины и вал.

Это была последняя линия. За нее татар пускать было уже нельзя.

Степняки сражались из последних сил. Недавно еще, воодушевленные тем, что выбрались на вершину к острогу, они бросались на штурм. Но сейчас все изменилось. Уже не они, а мы давили их.

Кто-то, оказавшийся справа — уходил, бежал в лес. Его не преследовали. Надо добить центр, дожать элиту, захватить, убить мурзу! И тогда победа за нами.

В какой-то миг все их воинство, истекая кровью, теряя людей, развалилось, перестало существовать как единое целое. Рассеялось. Часть рванулась направо. Те, что бились слева, тоже попытались прорваться, но налетели на копья бывшей посошной рати и стрельцов. Там началась тяжелая жесткая рукопашная. А через нас прорываться не хотел никто. Люди отходили наверх. Пятились, пытались бежать, но упирались в тех, кто был уже там и вел бой.

Никто не хотел идти снова через огненный ад, откуда вырвались еще и русские воины. Это полнейшее безумие.

Наконец-то забрезжил просвет, осеняемый последними лучами заходящего солнца.

В центре, куда мы вышли, между окраиной ласа и рвом острога осталось около сотни татарских бойцов. Может, чуть больше. Это самые преданные, самые надежные воины. Костяк. Такое видно сразу и по лицам, и по вооружению. Многие из них в крепких стеганых халатах. Некоторые даже в металлических доспехах. Ощетинились копьями и саблями, бьют стрелами.

Совсем недавно они надеялись прорваться в острог, но напор их иссяк, и теперь уже они стояли в окружении. И среди них в бахтерце и мисюрке я приметил Кан-Темира. Это точно был он, никаких сомнений. Подле этого отлично снаряженного высокого воина еще четверо и прапорщик, держащий в руках истерзанное знамя на копье.

Белое треугольное поле с красным обводом и черный сокол на нем. Оно терялось в дымке, но смогло сплотить вокруг себя остатки татарских сил.

— Сдавайтесь! — Выкрикнул я громко. — Теслим олмак!

У нас во всем воинстве несколько человек знало татарский. Хотя бы в общих чертах и требование о сдаче все мои воины запомнили. По моему распоряжению. Это было важно и нужно. Оказывало мощный психологический эффект.

Сотни русских глоток выкрикнуло нестройно, но очень бодро, громко и подавляюще.

— Теслим олмак!

Татары топтались на месте, окруженные нашими отрядами. Где-то дальше, за острогом громыхнула залпом наша артиллерия. Уже обычные пушки. Долго их не было слышно. Видимо, там тоже шел бой, хотя по моим прикидкам начался он с некоторым опозданием. Что, в целом нам только на руку. Долго татарские отряды продирались через лес.

Казаки-донцы в полную силу вступили в бой с правым флангом, посланным в обход всех наших позиций. Им тоже было