Контрольная группа - Павел Александрович Шушканов

– Вы скажете, что я неправ? – спросил я. – И заставите вернуться под власть Паутины, верно?

– Нет, – сказал Лансу.

Я не поверил. Ему я никогда не верил.

– Гэм?

Она медленно покачала головой.

– Гэм, – я вдруг понял и рассмеялся. – Гэм от слова «гемини». Я встречал его в «Листопаде» Франца. Древний мертвый язык. Слово означает – близнецы. Ты близняшка. Ты Лиза.

***

Стена отсекала дорогу. Под слоем снега не был виден асфальт, но фонари и придорожные знаки указывали – она тут была. Она врезалась прямо в серый монолит. Мы бросили сумки прямо на снег.

– Конец пути, – сказал Рум. Я вдруг заметил, что его лицо заросло бородой. Он больше не казался жестоким подростком, раздающим оплеухи хулиганом и даже тем, кто знал, что делать и вел нас все эти дни. Он был так же растерян как мы. И в тоже время немного рад тому, что идти дальше не нужно. Впереди только такая же стена и снова океан.

– Что теперь? – спросил я.

Рум пожал плечами.

– Мы разведем большой костер, чтобы погреться. Просто огромный. И будем сидеть возле него и пить кофе. Я нашел вам, кучка чертей, один пакетик настоящего кофе, – мне показалось, что он улыбнулся под своей бородой. – А потом дождемся, когда на огонек заявятся ублюдки с иглами вместо пальцев и убьем их всех.

– Поддерживаю, – сказала Марго.

Я всмотрелся в их серьезные лица и неожиданно для себя засмеялся. И Лиза тоже, опустившись на сумки и прикрыв лицо руками. И даже Марго. Когда я вообще видел ее смеющейся? Никогда.

Пламя костра поднялось к небу и, казалось, что даже выше. Вот бы оно растопило эту чертову стену! Долгожданное тепло. Мы сидели рядом друг с другом на бордюрном камне и слушали как трещат в огне сухие ветви.

– Если останемся живы – еще разок дам тебе в зубы и все, на этом все, – сказал Рум задумчиво глотая горячий бледный кофе. Мы высыпали пакетик в огромный котелок.

– Если ты мне, то я с удовольствием отвечу тем же, – сказала Марго.

Рум усмехнулся.

– Вот, это разговор! А ты, что будешь делать, Никита?

– Лечить зубы, – фыркнул я.

Лиза сняла ботинки и подставила пятки жару костра.

– Вы серьезно думаете, что мы попадем домой?

Рум махнул свободной рукой.

– Конечно нет. Если только не научимся летать.

– Постойте! – я порылся в сумке и достал тетрадь Марка. – Тут написано что-то про то, как автобус проехал сквозь стену. Но я не могу понять ни строчки, все расплывается в голове. Но это было.

– Понятно, что было, – кивнул Рум.

Марго поднялась и подбросила ветку, хотя жара еще хватало.

– Он не спал в тот момент, когда проезжали сквозь нее.

– Откуда ты знаешь?

– Слышала их разговор с Викой. Она тоже не спала. Притворялась. Ей происходящее казалось жутким. Она что-то сказала от том, что телефон – Паутина – заставила нас всех заснуть. Не знаю, поверил ли ей Марк, но на следующий день мы все забыли Вику. А теперь… Я помню ее!

– Я тоже, – отозвался Рум.

Вспомнил и я. Вика – суетливая староста с какими-то бесконечными списками в руках.

– Значит, это временно?

– Значит, мы не должны были жить так долго.

Костер горел долго и ровно. Из-за близких холмов на нас посматривали любопытные глаза и тут же скрывались в снегу.

– Эй, это же кошки! – крикнула Лиза.

– Манулы, – уточнил Рум. – Хорошо бы поймать парочку.

Марго подняла палку и сунула ему под подбородок.

– Я не позволю тебе ловить бедных животных.

Рум криво усмехнулся.

– Это бедное животное вскроет тебе горло одним только взглядом.

Солнце бледным пятном светило сквозь низкие облака. Мы молча смотрели в то место, где дорога примыкала к стене.

– Никита, прочти еще раз, – попросила Марго. – То, что писал Марк в своей тетрадке.

– Мы же ничего не поймем. Это какой-то пароль или код из Паутины, он мешает понять смысл…

– Если мы вспомнили Вику, то может быть уже стоит попытаться. Читай!

***

– Пора прочесть, – Лансу протянул мне пару вырванных из какой-то тетради листков. – Это недостающая часть.

Я не прикоснулся к ним, пока Гэм не взяла листы из рук Лансу и не вручила мне.

– Не стоит этого делать, – предупредил доктор, но под выразительным взглядом Гэм поднял руки. – Ладно, под вашу ответственность.

– Что это? – спросил я.

– Недостающий ключ. То, что все разъясняет.

Конечно подвох. Но выбора у меня немного. Стараясь не терять остальных из виду, я развернул листки и принялся читать.

***

«Мы никогда не задаем вопросов, хотя Паутина имеет ответ на все. Просто она не хочет этого и всячески пресекает наше любопытство. Я никогда не узнал бы от нее правды, такой очевидной, если бы она сама не захотела этого. И я более чем уверен, что когда все закончится, Паутина просто сотрет мне память, убрав из нее все лица, события и ощущения – все то, что окружает меня сейчас. Я к этому не готов, потому записываю все что могу на бумагу, к которой у Паутины нет доступа. Она цифровая, она не понимает концепцию бумаги и ее надежность. Когда-нибудь я буду сидеть и читать все это как в первый раз, и удивляться, не помня ни Пустого города, ни моих попутчиков, если кто-то из нас вообще останется жив, в чем я сомневаюсь. Это произойдет сразу после того, как поступит звонок с неизвестного номера, который я не смогу не принять. Символы на экране сплетутся с сложный узор, от которого я впаду в ступор на минуту или две. И в моей голове запустится процесс замещения воспоминаний, неотвратимый и пугающий. Но это нужно сделать, и я понимаю это. Все что делает для нас Паутина продиктовано лишь одним ее свойством – заботой о нас.

Что такое Паутина? Она сама сказала мне, дала временную информацию, без которой я вряд ли решился бы сделать то, что должен сделать. В общем-то, это не секрет. Ответ лежит на поверхности. Он в наших книгах, школьных учебниках, картинах и фотографиях в видом Барьера, названиях наших городов. Просто она не хочет, чтобы мы интересовались тем, что может быть опасным. Не для нее, для нас.

Прошло лет триста, может немного больше – точную дату установить сложно. Исследовательский корабль «Южный мост» совершил вынужденную посадку в этом мире под лучами Сириуса. Ни экипажа, ни пассажиров на корабле не было, а если бы