Формула огня - Джек из тени

Стальной дождь обрушился на самую гущу атакующих. Магические щиты, которые ещё кое-как держали пули, против этого были бессильны. Тысячи свинцовых шариков, летящих сверху, просто прошивали их насквозь.

Рёв ящеров сменился визгом боли. Их чешуйчатая броня, способная выдержать удар меча, не спасала от сотен мелких, но смертоносных снарядов. Твари падали, спотыкались, сталкивались друг с другом, превращая стремительную атаку в кровавый, хаотичный клубок из тел, когтей и зубов. Всадники, которых не убило сразу, падали с сёдел, и их тут же затаптывали собственные, обезумевшие от боли животные.

Я слышал крики. Не яростные боевые кличи, а полные ужаса и боли вопли существ, которые впервые в жизни столкнулись с чем-то, что они не могли ни понять, ни победить. Они умирали, даже не видя своего врага, сражённые невидимой рукой, протянувшейся с небес.

— Красиво, — пророкотала Урсула, стоявшая неподалёку. Я не видел её лица, но в её голосе было мрачное, первобытное одобрение. — Много мяса.

Мои «Ястребы» тем временем перезарядились и дали ещё один залп, потом ещё. Они стреляли уже не по строю, а по отдельным, мечущимся целям. Спокойно, методично, как на учениях. Каждый выстрел находил свою жертву.

Отчаянная, красивая атака захлебнулась в крови, не пройдя и половины пути. Из всей этой чёрной лавины, вырвавшейся из ворот, до наших позиций не доскакал ни один. Лишь несколько десятков уцелевших, развернув своих израненных, обезумевших ящеров, в панике бросились обратно, к спасительным воротам. Но и там их ждал сюрприз. Артиллерия, сделав своё дело, уже перенесла огонь обратно на пролом в стене, возобновив свой огненный занавес.

Обратный путь был отрезан.

Я опустил рупор. Всё было кончено. Поле перед крепостью, до этого чистое, покрытое лишь тонким слоем снега, теперь было усеяно сотнями тёмных, неподвижных тел. Некоторые ещё дёргались в агонии, некоторые пытались ползти, оставляя за собой багровые следы. В морозном воздухе стоял густой запах крови, пороха и страха.

Урок был окончен. Тишина, наступившая после, была громче любых криков.

Даже осаждающие, высыпавшие из своего убогого лагеря, замерли. Их командиры, какие-то мелкие бароны и рыцари, стояли с открытыми ртами, их лица, до этого выражавшие лишь апатию и уныние, теперь были масками чистого, незамутнённого изумления. Я видел, как один из них, седобородый ветеран в помятой кирасе, медленно, почти неосознанно, перекрестился.

А в крепости… в крепости царил ад. Я снова поднял трубу, шрапнель перестала рваться над двором, но эффект от неё был долгоиграющим. Уцелевшие после вылазки всадники, которым удалось доскакать обратно до ворот, теперь метались по внутреннему двору, как куры в загоне, в который бросили лису. Путь вперёд, к нам, был усеян трупами их товарищей. Путь назад, в цитадель, был отрезан огненным валом. Они были заперты на небольшом пятачке, и с холма их было видно, как на ладони.

— Артиллерии, — сказал я, и мой голос в этой тишине прозвучал неестественно громко. Эссен, стоявший рядом, вздрогнул. — Сменить боеприпас. Фугасные. Цель внутренний двор. Подавить оставшихся. Беглый огонь.

Я не собирался давать им ни шанса. Ни на перегруппировку, ни на осознание. Милосердие на войне, это непозволительная роскошь, которая оплачивается кровью твоих собственных солдат.

«Молоты» снова заговорили. Фугасные снаряды рвались уже не в воздухе, а при контакте с землёй, с каменной кладкой двора. Каждый взрыв поднимал в небо фонтан из камней, земли и того, что ещё мгновение назад было эльфийским воином. Двор превратился в мясорубку.

— Командир… — Эссен сглотнул, его лицо было зеленее, чем орочья кожа. — Может… хватит? Они уже сломлены.

— Сломлены, это когда они выбрасывают белый флаг, барон, — холодно поправил я, не отрываясь от окуляров. — А пока они держат в руках оружие, они просто раненый, но всё ещё опасный зверь. А раненого зверя добивают, быстро и без сантиментов. Запомните это, если хотите дожить до старости.

Я смотрел, как очередной взрыв разносит в клочья небольшую группу эльфов, пытавшихся укрыться за остатками какой-то стены. Я не чувствовал ничего, ни жалости, ни злорадства. Просто удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Именно в этот момент ко мне подошла Урсула. Она двигалась своей обычной, тяжёлой, но абсолютно бесшумной походкой. От неё пахло возбуждением, тем особым, хищным азартом, который охватывает настоящего воина перед схваткой. Она проигнорировала Эссена, Штайнера и всех остальных. Она подошла прямо ко мне и встала рядом, глядя на дымящиеся руины крепости.

— Мясо готово, — громко произнесла орчанка, и в её голосе вибрировали низкие, предвкушающие нотки. — Пора спускать волков. Мои парни уже грызут щиты от нетерпения.

Она кивнула в сторону своих орков. Они действительно больше не стояли неподвижно. Они переминались с ноги на ногу, негромко переговаривались, постукивали топорами по щитам. Их глаза горели недобрым огнём, и все они смотрели на одно и то же место, на огромную, зияющую дыру в стене. Они чуяли кровь, и этот запах сводил их с ума.

— Ещё рано, — ответил я, опуская трубу. — Посмотри.

Я протянул ей подзорную трубу. Она недоверчиво взяла её, неуклюже приложила к глазу, покрутила, пытаясь сфокусироваться.

— На пролом смотри, — подсказал я.

Она что-то прорычала и наконец поймала фокус. Замерла на несколько секунд, а потом выругалась на своём языке так сочно и грязно, что даже я, привыкший к солдатскому мату, впечатлился.

— Каменная каша, — выплюнула она, возвращая мне трубу. — Ты сделал дырку, но забыл про дверь.

Она была права, пролом, который со стороны казался удобным входом, на самом деле был ловушкой. Огромные, многотонные глыбы чёрного камня, обломки стены, всё это было свалено в одну хаотичную, непреодолимую кучу. Угол наклона был слишком крутым. Поверхность была нестабильной. Попытаться штурмовать это в лоб, особенно в тяжёлой броне, означало переломать ноги ещё на подходе. А уцелевшие стали бы отличной мишенью для тех, кто засел в руинах.

— Я не забыл, — спокойно ответил я. — Это был следующий пункт плана.

Я повернулся к Эссену, который всё ещё пытался справиться с приступом тошноты.

— Барон, будьте любезны. Артиллерии. Сменить цель. Цель завал в проломе. Снаряды фугасные. Сделать пологий, удобный для подъёма пандус.

Эссен уставился на меня, как на привидение. Его мозг, воспитанный на идеях «героической атаки» и «честного боя», отказывался переваривать услышанное.

— Командир… вы хотите… использовать пушки… чтобы… построить дорогу?

— Именно, барон. Я хочу, чтобы мои солдаты вошли в эту крепость по удобному пандусу, а не карабкались по скалам под стрелами врага. Вопросы