Формула огня - Джек из тени

крикнул третий, перевесившись через парапет. — Ваши женщины, наверное, уже устали ждать вас дома! Не волнуйтесь, мы скоро придём и утешим их! Мы покажем им, на что способны настоящие мужчины!

Их слова были как яд. Они били по самым больным местам: по нашей усталости, по нашей грязи, по нашей мужской гордости. Каждое слово было рассчитано на то, чтобы унизить, вывести из себя, заставить совершить ошибку. Заставить нас, в слепой ярости, броситься на их неприступные стены и пополнить ряды тех, кто уже лежал на кладбище позора.

Мои солдаты заскрипели зубами. Орки зарычали уже в полный голос. Урсула сжала рукояти своих топоров так, что я услышал скрип кожи. Она повернула ко мне своё лицо, и в её глазах плескался чистый, незамутнённый призыв к действию. «Позволь мне, — говорили её глаза. — Позволь мне пойти и сорвать эти насмешливые головы с их тощих шей».

Но я лишь покачал головой. «Рано».

Я стоял на своей командной повозке и молча, без эмоций, смотрел на них через подзорную трубу. Я видел их ухмыляющиеся лица, как они лениво потягиваются, как один из них зевает, демонстрируя полное пренебрежение к нам. Они не видели в нас угрозы, всего лишь очередная порция «пушечного мяса», которое пришло, чтобы развлечь их своей бессмысленной и кровавой смертью. Они были абсолютно, тотально, до идиотизма уверены в своей победе. В неприступности древних, магических стен, которые, в общем-то принадлежат мне.

И в этот момент я понял, что они уже проиграли. Они были мертвецами, которые ещё не знали, что они мертвы. Они сами дали мне в руки оружие, страшнее любой пушки. Их собственную гордыню. К тому же, местный гарнизон, усиленным остатками армии после поражения у Каменного Щита, не имел связи с командованием, иначе откуда взяться такой уверенности, что всё идёт по плану. Мда… Быстро остроухие забыли про мой пулемёт. Но это не страшно, сейчас напомню

— Разворачиваем артиллерию, — сказал я тихо, не опуская трубы. Мой голос был абсолютно спокоен. — Позиции на том холме. Вне досягаемости их баллист.

Мой новый офицер, молодой барон фон Эссен, которого я приставил к себе в качестве адъютанта, чтобы иметь под рукой хоть одного грамотного человека, смотрел на меня с ужасом.

— Но, магистр… это же больше километра! Мы даже не добьём! Они будут смеяться над нами!

— Да, — кивнул я. — Будут. Недолго.

Мой приказ, брошенный в ледяной, вонючий воздух, утонул в новой волне издевательского хохота, донёсшегося со стен. Эльфы, казалось, восприняли его как лучшую шутку за всю их длинную, скучную жизнь. Некоторые из них картинно хватались за животы, другие указывали пальцами на пологий холм, который я выбрал для позиций, и что-то кричали своим товарищам, отчего смех становился только громче, переходя в унизительный, многоголосый гогот.

— Посмотрите! Посмотрите на них! — донёсся до нас усиленный магией голос. — Они испугались! Они боятся подойти ближе! Храбрый барон решил воевать с нами с соседней горы!

Даже мои собственные офицеры, особенно те, что из «благородных», не выдержали. Я видел, как они краснеют, как отводят глаза, как их руки нервно теребят эфесы мечей. Это было публичное унижение, пощёчина, которую наносили не только мне, но и всей армии. В их мире, где доблесть измерялась тем, насколько близко ты подошёл к врагу перед тем, как тебя убьют, мой манёвр выглядел как откровенная, позорная трусость.

Молодой барон фон Эссен подъехал ко мне, его лицо было бледным, как первый снег.

— Магистр… командир… — пролепетал он, запинаясь. — Вы уверены? Это… это же позор! Мы теряем лицо! Что подумают солдаты… что подумают те, в лагере? Они и так считают нас…

— Мне плевать, что они подумают, Эссен, — отрезал я, не отрывая подзорной трубы от стен крепости. Я продолжал изучать их. Каждый выступ, каждую бойницу, каждую фигуру, стоявшую на парапете. — Мне вообще плевать на всё, что не имеет отношения к баллистическим таблицам и качеству пороха. Лицо, это то, что тебе с радостью отрубят, если ты подставишь его под удар. Я предпочитаю, чтобы моё лицо оставалось на месте. Выполняйте приказ.

Он съёжился под моим холодным тоном, пробормотал что-то вроде «слушаюсь» и, развернув коня, поскакал к артиллерийской колонне, чтобы продублировать мой приказ. А я продолжал смотреть. Смейтесь, ублюдки. Смейтесь громче. Чем сильнее вы уверены в своей безнаказанности, тем оглушительнее будет тишина после первого же залпа.

Колонна «Молотов Войны» пришла в движение. Это было медленное, почти торжественное действо. Никакой спешки, никакой суеты. Гномы-командиры расчётов, не обращая внимания на смех со стен и на недоумённые взгляды из осадного лагеря, шли рядом со своими орудиями, их лица были сосредоточены и серьёзны, как у жрецов, несущих святыню. Они вели свои пушки на выбранный мной холм, по самой удобной, заранее проложенной траектории.

Когда первая пушка достигла вершины, началось священнодействие.

— Отцепить передок! — раздалась гортанная команда гнома-командира, чьё имя, кажется, было Торин.

Расчёт, работая как единый, хорошо смазанный механизм, тут же выполнил приказ. Несколько человек отцепили от лафета зарядную повозку и откатили её в сторону, развернув так, чтобы подающему было удобно брать снаряды. Другие, используя специальные рычаги-правила, развернули тяжёлый лафет, установив его точно по направлению к крепости.

— Опоры в грунт! Упоры под колёса! — следовала новая команда.

Два здоровенных новобранца, используя тяжёлые молоты, вбили в промёрзшую землю массивные сошники на концах станины лафета. Это должно было погасить чудовищную силу отката. Ещё двое подложили под огромные колёса специальные деревянные клинья. Пушка замерла, вцепившись в землю, как гигантский стальной клещ, готовый к прыжку.

— Расчётный угол… двадцать один и четыре десятых! — выкрикнул мой сержант-наводчик, сверяясь с таблицей, которую я ему выдал. — Упреждение на ветер… ноль целых, две десятых вправо!

Гном-командир, стоя у казённой части орудия, молча крутил массивный медный штурвал механизма вертикальной наводки. Длинный, тёмный ствол медленно, с едва слышным скрипом, пополз вверх, задираясь в серое, равнодушное небо. Наблюдая за этим, эльфы на стенах разразились новой порцией хохота.

— Они собираются стрелять в богов! — донеслось до нас. — Глупцы решили, что смогут достать до луны!

Мои аристократы на фланге выглядели так, будто хотели провалиться сквозь землю от стыда. Даже Урсула, стоявшая неподалёку со своими орками, нетерпеливо переступала с ноги на ногу, её рука то и дело ложилась на рукоять топора. Она не понимала. Никто из них не понимал. Они всё ещё