Финал - Алим Онербекович Тыналин

Нагата вышел на крыльцо, щурясь от утренних лучей солнца, пробивающихся сквозь редеющий туман. Гарнизон Дацина представлял собой типичное военное укрепление колониального типа.

Прямоугольник казарм и служебных помещений, обнесенный колючей проволокой и сторожевыми вышками. За пределами основного периметра располагались артиллерийские позиции, несколько дотов и танковый парк, где стояли десять легких танков «Тип 89».

— Господин подполковник! — молодой лейтенант подбежал, вытянувшись в струнку. — Позвольте доложить! Третья рота построена для утреннего смотра!

— Вольно, Яманака. Сейчас подойду.

Нагата неторопливо прошел мимо кухни, где рядовой Цутия, бывший повар из знаменитого токийского ресторана, колдовал над большими котлами. Аромат свежего мисо-супа пробудил аппетит.

— Отличный запах, Цутия, — заметил подполковник. — Сегодня особенный рецепт?

— Так точно, господин подполковник! — повар расплылся в улыбке. — Добавил специи, полученные с последним обозом из Харбина. Настоящий японский вкус!

Нагата одобрительно кивнул и продолжил обход. Солдаты, завидев командира, замирали и отдавали честь. Дисциплина в гарнизоне поддерживалась на высоком уровне, несмотря на удаленность от основных сил.

Подполковник поднялся на наблюдательную вышку, откуда открывался вид на окрестности. На юге, где-то в районе деревни Лаохугоу, раздавались отдаленные выстрелы.

Патруль лейтенанта Симада, вероятно, вступил в столкновение с партизанами. Ничего необычного, такие перестрелки случались регулярно.

Гораздо больше Нагату интересовали северные и западные направления, основные подходы к Дацину. Но там все выглядело спокойным. Туман почти рассеялся, открывая пустынную местность без признаков присутствия противника.

— Капитан Тагути, — обратился Нагата к своему адъютанту. — Передайте радисту, пусть свяжется с аэродромом. Пора отправлять утренний разведывательный полет.

— Слушаюсь, господин подполковник.

Нагата проверил часы. Шесть утра. Время завтрака и утреннего совещания с офицерами. Еще один обычный день в далеком маньчжурском гарнизоне…

В этот момент тишину утра разорвал странный свистящий звук, быстро нарастающий по интенсивности. Нагата, ветеран множества сражений, инстинктивно пригнулся, еще не понимая, что происходит, но чувствуя опасность.

— Воздушная тревога! — закричал он. — Всем в укрытие!

Но поздно. Небо над гарнизоном прочертили огненные трассы, десятки ракет одновременно обрушились на японские позиции.

Нагата никогда не видел ничего подобного. Это не напоминало ни артиллерийский обстрел, ни авиационную бомбардировку. Казалось, само небо извергало огонь.

Первый залп накрыл командный пункт и артиллерийские позиции. Серия оглушительных взрывов сотрясла землю. Воздух наполнился дымом, грохотом и криками раненых.

— Что это⁈ — подполковник схватил за плечо потрясенного Тагути. — Русские?

— Не знаю, господин подполковник! — прокричал в ответ Тагути. — Никогда такого не видел!

Второй залп пришелся по танковому парку и казармам. Взрывы следовали один за другим, сливаясь в непрерывный грохот. Языки пламени взметнулись над расположением гарнизона.

Нагата спрыгнул с наблюдательной вышки и бросился к укрытию, пытаясь на бегу оценить ситуацию. То, что происходило вокруг, не укладывалось в его понимание современной войны.

Японская разведка не сообщала о новых типах вооружений у русских. Это что-то совершенно неизвестное, какое-то секретное оружие.

— Капитан Тагути! Связь с штабом Квантунской армии! Срочно!

Но связной пункт уже пылал, пораженный прямым попаданием ракеты. Связь с внешним миром оборвалась.

— Всем занять оборонительные позиции! — закричал Нагата, пытаясь навести порядок среди хаоса. — Первая рота — к северному периметру! Вторая к восточному! Танки в боевую готовность!

Солдаты, оглушенные и деморализованные невиданной атакой, с трудом выполняли команды. Многие ранены, другие застыли в шоке. Дисциплинированная еще несколько минут назад часть превратилась в толпу перепуганных людей.

И тут из-за северного холма появились тяжелые танки, каких Нагата никогда не видел. С наклонной броней, приземистые, с длинноствольными орудиями, они двигались с невероятной для своих размеров скоростью.

Первые выстрелы танковых пушек довершили разгром артиллерийских позиций японцев.

— Это не маньчжурские бандиты! — закричал Тагути. — Это регулярная Красная Армия!

Нагата стиснул зубы. Легкие японские танки «Тип 89» не представляли опасности для этих стальных монстров. Их броня рассчитана только на противостояние пулеметному огню, а 37-мм орудия вряд ли могли пробить наклонную броню советских машин.

— Противотанковые расчеты! Где противотанковые расчеты⁈ — кричал подполковник, но его голос тонул в грохоте разрывов и треске пулеметных очередей.

Три японских танка попытались выдвинуться навстречу атакующим, но были мгновенно подбиты точными выстрелами советских Т-30. Черный дым от горящих машин поднимался к небу, смешиваясь с белыми облаками разрывов.

— Господин подполковник! С юга! — адъютант показывал на гребень холма, где появились многочисленные фигуры.

Нагата направил бинокль в указанном направлении. Сотни китайских партизан выдвигались к гарнизону, охватывая его с фланга. Одетые в крестьянскую одежду, с красными повязками на рукавах, они бежали вперед, стреляя на ходу из разномастного оружия.

— Нас окружают, — мрачно констатировал Нагата. — Это скоординированная атака.

Советские танки прорвали первую линию обороны и теперь методично уничтожали огневые точки японцев. Пехота, следовавшая за танками, добивала уцелевших защитников.

Один из уцелевших японских пулеметчиков открыл огонь по наступающим китайцам, заставив первую шеренгу залечь. Но тут же был накрыт прицельным огнем танкового пулемета.

— Господин подполковник! Нужно отходить! — Тагути схватил командира за рукав. — Мы не сможем удержать гарнизон!

Нагата стряхнул его руку. Двадцать лет безупречной службы Императору не могли закончиться таким позорным поражением. Выхватив из кобуры пистолет, он выстрелил в воздух.

— Солдаты Императорской армии! За мной! Умрем, но не отступим!

Несколько офицеров и пара десятков солдат сплотились вокруг командира. С примкнутыми штыками они бросились навстречу приближающимся советским танкам.

Это была безнадежная атака, последний жест отчаяния. Пулеметный огонь скосил большую часть группы, не дав ей приблизиться к танкам.

Нагата почувствовал резкий удар в плечо, затем в бедро. Земля стремительно приближалась к его лицу.

Падая, он успел заметить китайских партизан, врывающихся в расположение гарнизона с юга, и силуэты советских танков, методично добивающих последние очаги сопротивления.

«Невозможно… Как они могли…» — последняя мысль погасла вместе с сознанием.

За какие-то двадцать минут хорошо укрепленный гарнизон перестал существовать как организованная военная сила. Оставшиеся в живых японские солдаты сдавались в плен или пытались спастись бегством.

Советские танки, не встречая серьезного сопротивления, двигались дальше.

Так началась битва за Дацин, сражение, которому предстояло изменить геополитический баланс на Дальнем Востоке и энергетическое будущее Советского Союза.

* * *

Василий Захарович Александров затаился в мокрых от росы кустах, всматриваясь в японский аэродром через оптический прицел. Тридцатилетний начальник службы безопасности никогда не спешил с выводами, привычка, спасавшая его жизнь множество раз