Небесный воин. Книга 1. Жезл жизни - Михаил Алексеевич Ланцов

Рипус, еще вчера шумный и полный жизни, теперь напоминал вымерший муравейник. Войска барона полностью контролировали город: на всех перекрёстках стояли парные патрули «небесных воинов», а местные жители, затаившись, наблюдали из-за закрытых ставень. Лишь изредка в переулках мелькали тени самых смелых, спешащих по самым неотложным делам.

Ярослав неторопливо шагал по улицам Рипуса, с любопытством крутя головой, разглядывая довольно богатые дома, бойцы держались позади, соблюдая дистанцию. Внезапно цокот копыт заставил его обернуться. По центральной улице, поднимая пыль, проехал небольшой конный отряд. Возглавлял его всадник в потертом плаще, с железным крюком вместо правой руки. Даже мельком брошенного взгляда хватило, чтобы узнать Борова — денщика Рона Турвиля.

— А этот урод что здесь делает? — вслух удивился Краснов. — В тысяче лиг от Империи. И что-то среди солдат барона я этого типа до сегодняшнего дня не видел.

Ярослав сообразил, что Боров никак не мог находиться в Рипусе без своего хозяина, которому был предан, как пёс. А небрачный отпрыск герцога Турвиля, признанный недавно, по словам Дагара, законным наследником, не имел в этой части света никаких законных интересов. Следовательно, сопляк Рон примкнул к армии Хьюэра. Ну, или крутил какие-то собственные махинации. В любом случае Краснову следовало убедиться — ненавистный ему офицерик действительно рядом, в пределах досягаемости выстрела.

Расстались они тогда, весной прошлого года в лагере Пограничной стражи у реки Желтуха, настоящими врагами. Началось с того, что когда после разгрома большой варварской орды солдаты делили трофеи у походного шатра формального командира сотни, юный офицерик Рон Турвиль, худой и прыщавый, неправильно распределил добычу. Обычно этим занимался неформальный командир сотни, десятник Хагар, но он погиб в прошлом бою. Пришлось Рону принять личное участие в том, что он называл «перебиранием мусора». В целом он был прав — в обычных случаях взятые с варваров трофеи именно мусор и представляли — мечи и доспехи из плохого железа, годные лишь на переплавку, немного медных монет, худые степные лошади.

Но в это раз наемники сумели взять личную казну варварского царька, возглавляющего набег. Добыча была, не в пример, во сто крат богаче предыдущих. Тут были золотые монеты, пара комплектов приличных доспехов, богато украшенное оружие, и даже небольшой мешочек с крупными полупрозрачными камушками — похожими на необработанные алмазы или сапфиры.

Бледный, как мел, аристократишка с тонкими пальцами пианиста — лично перебирал драгоценности, в то время как его денщик, здоровенный детина с лицом мясника, с говорящей кличкой Боров, небрежно швырял в общую кучу потрёпанные доспехи и поцарапанные клинки. Рон, даже не скрываясь, на глазах у всех, положил большую часть камней и золота в свой личный ларец, минуя сундук полевой казны их сотни.

— Эй, ваша милость! — крикнул кто-то из ветеранов. — Вы, наверное, перепутали! Всё ценности, после подсчета и оглашения списка, должны быть убраны в сундук! А вы переложили львиную долю в другое хранилище! Это не по закону!

Рон даже не взглянул на говорящего, лишь постучал ногтем по крышке ларца.

— Все равно эти драгоценности и золотые монеты придется обменять на серебро, чтобы поделить его на всех. Так какая разница, где они будут храниться. Здесь гораздо безопасней!

— В сундуке полевой казны золотишко и камушки будут сохранней! — решительно сказал десятник Валтор. — Поступите по закону, ваша милость! Положите добычу в сундук!

— Да ты кто такой, чтобы мне указывать?!! — немедленно взвился Рон. Его глос от волнения дал «петуха» и это разозлило офицерика еще больше. — По какому-такому закону? Нет никаких законов насчет раздела добычи, только ваши дурацкие традиции! Вам вообще хватило бы и медяков! Всё равно всё пропьете, грязные твари!

Толпа загудела — они только что выиграли кровавую сечу, потеряли десяток ребят, а этот мелкий ублюдок, просидевший всё это время в тылу, собирался оставить их ни с чем?

Но самое мерзкое было впереди. Когда возмущённые бойцы окружили шатёр, требуя справедливости, Рон холодно бросил Борову:

— Выпори этих скотов. Чтобы помнили своё место.

Боров, оскалившись, выхватил плеть. Первый удар пришелся по лицу немолодого ветерана. Кровь брызнула на песок. И тогда Ярослав начал действовать — его палаш словно сам собой выскочил из ножен. Сталь взвыла, рассекая воздух. Боров даже не успел вскрикнуть — его правая рука с зажатой плетью отлетела в кусты, как обрубленная ветка.

Наступила мертвая тишина. Рон покраснел от ярости, его тонкие пальцы обхватили эфес меча. Но офицерик благоразумно не стал обнажать оружие — прекрасно понимал, что не устоит в поединке против лучшего мечника легиона.

— Ты… ты… — ублюдок буквально захлебывался от избытка чувств. — Я велю повесить тебя на ближайшем дубе!

Ярослав понял — игра проиграна. Что бы он ни сказал на предстоящем трибунале, что бы ни сказали многочисленные свидетели, приговор будет суровым. Может, конечно, и не повесят, но за пролитие крови сослуживца выпорят так, что на спине живого места не останется. Краснов молча повернулся и неторопливо пошел к коновязи. Он знал, что никто не посмеет его остановить. А за спиной продолжал верещать что-то нечленораздельное малолетний дебил.

Поэтому сейчас Ярослав внутренне напрягся — появление в Рипусе этого персонажа не предвещало для него ничего хорошего. Даже если они окажутся вроде как на одной стороне — от ублюдка Турвиля можно ожидать любой гадости.

Краснов провёл языком по пересохшим губам. Сердце бешено колотилось. Год назад он отрубил Борову руку. Сегодня, возможно, придётся отнять гораздо больше.

— Следуйте за мной! — тихо приказал он разведчикам. — Но не вмешивайтесь, пока я не скомандую.

Он двинулся следом за всадниками, сливаясь с тенями домов. Боров спешился у массивных ворот особняка, некогда принадлежавшего, судя по гербу над входом, одному из королевских министров. Теперь зияющие проломы в стенах и сорванные двери говорили о том, что дом основательно потрепали во время вчерашнего штурма.

Ярослав подождал, пока Боров и сопровождающие скроются внутри, привязав лошадей к ограде, и бесшумно подкрался ближе. Через проломы были видны внутренние комнаты особняка — разбитая посуда, разгромленная мебель, разбросанные по полу бумаги. В широком окне на втором этаже отчетливо белела морда проклятого бастарда Турвиля. Юнец обозревал окрестности, и Краснов поспешил укрыться за углом соседнего дома.

Утреннее солнце, еще не набравшее полную силу, бросало длинные тени от столбов ограды на мощеную площадь перед бывшим министерским домом.

Слишком рискованно лезть самому! — пронеслось в голове Ярослава. В красном плаще он был заметен, как флаг на параде. Да и кто знает,