Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

сам процесс формирования туннеля. И сразу после этого — видите вот эту небольшую флуктуацию на гравиметрическом датчике? Это момент «принятия» вашего смартфона. Система регистрирует его массу и информационную сигнатуру. Дальше идет стабильное плато — это, собственно, сам перенос. А вот здесь, — указка ткнула в точку, где все графики резко пошли на спад, — это получение объекта на той стороне и последующее схлопывание канала. Все предельно логично, не так ли?

Предельно логично? Для них, может быть, и да. Для меня это все еще было на грани понимания.

— Но, Иван Ильич, — осмелился задать я вопрос, — как вы добиваетесь такой точности измерений? Судя по тому, что я видел, в момент всплеска должна возникать колоссальная «эфирная турбулентность», как вы это называете. Она же должна вносить чудовищные помехи в работу датчиков.

— А вот это, товарищ Стаханов, самый правильный и самый важный вопрос! — он посмотрел на меня с нескрываемым одобрением. — Вижу, вы не просто теоретик, а практик! Да, турбулентность — это наша главная головная боль. Поэтому мы используем специальные калибровочные таблицы, которые позволяют корректировать показания датчиков в зависимости от текущего уровня напряженности поля. Их, я так понимаю, вам не предоставили?

Я отрицательно покачал головой.

— Вадим, будьте любезны, скопируйте товарищу Стаханову последние версии калибровочных матриц для «Зоны-7М». Без них его анализ действительно будет неполным.

Второй Вадим молча кивнул, достал из кармана своего комбинезона тонкую ключ-карту, вставил ее в один из пультов, что-то быстро набрал на консоли.

— Отправил на внутренний адрес, — сказал он своим тихим, почти безэмоциональным голосом. — Там все необходимые поправки.

Отлично, эта информация точно поможет глубже понять данные. Но в голове уже крутился новый вопрос.

— Простите, а… как вы управляете этим процессом? — спросил я, вспоминая странные жесты и бормотание Вадимов. — Я слышал, ваши коллеги что-то говорили… это какая-то система голосового ввода команд?

При моем вопросе оба Вадима, до этого стоявшие неподвижно, как статуи, едва заметно переглянулись. Иван Ильич кашлянул в кулак, и на его лице промелькнуло что-то похожее на легкое смущение.

— Ну, в общем и целом, да, товарищ Стаханов, — сказал он немного поспешно. — Управляющие команды вводятся визуально руками и вербально, прямо в управляющий компьютер. Система распознает специфические жесты и голосовые маркеры, преобразуя их в команды для управляющих полей. Технология передовая, позволяет добиться максимальной скорости реакции оператора.

Я кивнул, делая вид, что полностью удовлетворен ответом.

Но внутри все кричало от недоверия. Управляющий компьютер? Прямой ввод? Я внимательно осмотрел лабораторию. Да, по периметру стояли пульты и мониторы, но рядом с тем местом, где работали Вадимы, не было ничего, даже отдаленно напоминающего компьютер, терминал, камеру для считывания жестов или микрофон. Ни-че-го. Они управляли разрывом в пространстве силой своих жестов и слов, и никакой видимой технологии-посредника между ними и этим явлением не было.

Я почувствовал, как моя картина мира, и без того сильно пошатнувшаяся за последние дни, начинает трещать по швам. Это было уже за гранью. Это было то, что в книгах называли магией. Чистой, незамутненной, без всяких «научных» объяснений про акустическую левитацию и поля.

Консультация подходила к концу. Я поблагодарил Ивана Ильича и Вадимов за уделенное время и бесценную информацию. Иван Ильич на прощание еще раз крепко пожал мне руку и сказал, чтобы я обязательно держал его в курсе своих дальнейших изысканий.

Возвращаясь по запутанным коридорам в свой кабинет, я чувствовал себя совершенно другим человеком. Мир больше не казался таким простым и понятным. Под тонкой пленкой привычной реальности скрывался другой, невероятный мир, где люди могли рвать пространство голыми руками и телепортировать предметы с помощью непонятных слов. И я, кажется, получил билет в первый ряд этого удивительного театра.

Страх и шок постепенно уступали место другому, гораздо более сильному чувству — жгучему, всепоглощающему любопытству. Исследовательский интерес, который дремал во мне все эти годы, проснулся окончательно. Мне хотелось не просто анализировать цифры. Мне хотелось понять, как это работает. По-настоящему. И… попробовать это самому.

* * *

Вернувшись в СИАП, я чувствовал себя так, будто побывал в другом измерении.

Обыденная обстановка кабинета — гул компьютеров, шелест бумаг Людмилы Аркадьевны, тихое ворчание Толика над своим кодом — казалась какой-то нереальной, декорацией, оставшейся от прошлой жизни. Я сел за свое рабочее место, открыл полученные от Вадимов файлы с калибровочными таблицами и попытался вникнуть в их суть.

Цифры, формулы, поправочные коэффициенты… Мозг механически воспринимал информацию, но сознание то и дело улетало обратно, в лабораторию № 7 корпуса «Гамма». Я снова и снова прокручивал в голове увиденное: левитирующий кристалл, излучающий зеленое сияние; мерцающий фиолетовый разрыв в воздухе; Вадимы в своих серебристых комбинезонах, чертящие в пространстве невидимые символы; мой собственный смартфон, исчезающий в одной точке и появляющийся в другой… И главное — полное отсутствие видимой связи между действиями операторов и результатом. Это не укладывалось ни в какие рамки. Ни в рамки физики, ни в рамки логики, ни даже в те псевдонаучные теории об «информационном континууме», которые излагал мне Степан Игнатьевич. Это было что-то иное. Что-то, для чего в моем словаре просто не было подходящего слова.

Я пытался работать, вносить поправки в свои алгоритмы с учетом новых данных, но мысли постоянно сбивались. Голова была забита совершенно другим. Каждая строчка кода, каждый график на экране теперь воспринимался иначе. Я смотрел на цифры, но видел за ними не просто статистику, а отражение того невероятного, почти магического процесса. И это одновременно и завораживало, и пугало.

Незаметно подкрался вечер.

Я очнулся от своих размышлений, только когда в кабинете остался почти один. Коллеги разошлись, пожелав мне хорошего вечера. Лишь Людмила Аркадьевна, как обычно, засиделась над своими отчетами. Я понял, что на сегодня с меня хватит. Нужно было как-то разгрузить голову, переключиться, иначе я рисковал просто сойти с ума от переизбытка впечатлений.

И тут, как по заказу, зазвонил мой телефон. На экране высветилось «Кир».

— Лёха, здорово! Ты живой там вообще? — прокричал в трубку его неизменно бодрый голос. — Пропал совсем, на сообщения не отвечаешь! Давай, бросай свои эти… вычисления, пошли пивка дернем! У меня тут недалеко барчик на примете, крафтовое варят, огонь! Заодно и про мой стартап поболтаем, есть пара новых идей!

Предложение Кирилла было как нельзя кстати. Выпить пива в шумном баре, послушать его вечные прожекты про стартапы — это было именно то,