Эволюционер из трущоб. Том 13 - Антон Панарин

— Благодарю за приглашение. Если вы не против, то давайте приступим к обсуждению договора. У меня мало времени. Сами понимаете, жизнь абсолюта расписана по часам, — сказал я, желая как можно скорее завершить визит и вернуться в кузницу.

— Само собой! Прошу за мной, — расплылся в хитрой улыбке граф и повёл меня по просторным коридорам в дальнюю часть здания.

Он распахнул двойные двери и громко хлопнул в ладоши.

— Михаил Даниилович, позвольте представить вам мою семью! — За дверьми был банкетный зал, в центре которого стоял массивный стол, заставленный угощениями. За столом уже собралась вся семья Еремеева. — Это моя любимая жена, графиня Ольга Васильевна, — он указал рукой на пышную даму, обмахивающую себя веером, — а это мои очаровательные дочери: София, Анна и Валерия.

Три молодые девушки, наряженные в роскошные платья, немедленно вскочили со стульев и взяли меня в окружение. Со всех сторон, хлынули нескончаемые комплименты и вопросы.

— Я слышала о вас, но даже представить не могла, что у вас такие прекрасные глаза, — с придыханием выпалила София, прижавшись к моему плечу пышным бюстом.

— А правда, что вы сразились на дуэли против сына Шереметева и пощадили его? — спросила Анна, кокетливо покусывая нижнюю губу.

— Вы такой мужественный. С первого взгляда ясно, что любая женщина будет за вами как за каменной стеной, — добавила Валерия.

Я терпеливо улыбался, но чувствовал себя куском мяса на обеде этой людоедской семейки.

— Дорогой князь. О делах принято разговаривать сытыми, — продолжал граф, довольно ухмыляясь.

Жестом он пригласил меня за стол. Граф с женой разместились на одном конце стола, а меня усадили напротив, в окружении дочерей Еремеева. Девушки моментально стали старательно ухаживали за мной.

Накладывали еду, налили вина, а Анна даже постелила мне на колени салфетку, проведя ручкой по моему бедру. Должен заметить, что сделала она это так, словно всю жизнь работала портовой шлюхой, знающей, как доставить моряку удовольствие. Она даже не покраснела от столь близкого контакта, а напротив смотрела на меня весьма вызывающе.

Граф же без умолку трещал. Он хохотал, рассказывал о дочерях. Нахваливал их так, словно пытался продать их любой ценой. Я же терпеливо ждал, когда этот фарс закончится, и мы перейдём к делу.

— Михаил Даниилович, вы даже не притронулись к еде и вину. Вам не нравятся наши угощения? — с обидой в голосе спросила жена Еремеева.

— Вовсе нет. Угощения прекрасны. Просто я уже сыт.

— Тогда хотя бы пригубите вина. У нашей Анечки всё-таки сегодня день рождения. Может, скажете тост в её честь? — настаивала жена графа, заставив меня начать злиться.

Хотя, судя по тарелкам хозяев имения, они уже объелись. А значит, весьма скоро мы перейдём к обсуждению договора. Я встал из-за стола и поднял бокал вина.

— Анна, поздравляю вас с днём рождения. Желаю найти прекрасного мужа и прожить долгую и счастливую жизнь, — сказал я, отсалютовав бокалом семейству Еремеевых.

— Спасибо. Мне очень приятно. О таком муже, как вы, я всегда и мечтала, — расплылась в улыбке Анна и провела рукой по своей груди.

Я сделал глоток вина, и в тот же миг почувствовал, как разум затуманивается. Сердце забилось чаще, пробуждая животное влечение к девушкам, сидящим рядом.

— Михаил Даниилович, мы с Ольгой Васильевной выйдем ненадолго. Нужно решить кое-какие вопросы, и буквально через мгновение вернёмся, — торжествующе произнёс граф, чувствуя, что молодой князь вот-вот сотворит непоправимое с его дочерьми и будет вынужден жениться если и не на всех разом, то на одной уж точно.

Хитрый план. Вот только эффект от яда, подмешанного в вино, продлился считанные секунды. Регенерация и сопротивляемость ядам мигом переработали эту пакость, очистив мою кровь. И тут я потерял терпение. Резко поднявшись из-за стола, я был схвачен дочерями графа. Они смотрели на меня влюблёнными глазами и томно дышали. Чёртов Еремеев и им подмешал это зелье? Вот же ублюдок.

Девушки требовательно звали меня, желая плотских утех. Я же вырвался из их объятий и целеустремлённо подошёл к графу.

— Эммм… Михаил Даниилович, что-то не так? — натянуто улыбнувшись, спросил Еремеев.

Я же ничего не ответил. Лишь схватил графа за ухо и, не обращая внимания на возмущённые возгласы его жены, буквально вытащил его в коридор, громко захлопнув за собой дверь.

— Что вы себе позволяете⁈ — вскрикнул Еремеев, потирая синеющее ухо.

— Заткнись, — ледяным тоном процедил я сквозь зубы. — Хотел подпоить меня какой-то дрянью, чтобы я переспал с твоей Анечкой, а может, и со всеми тремя дочерьми разом. После чего ты шантажом вынудил бы меня на них жениться?

Граф растерянно стал хватать ртом воздух. Не дав ему возможности опомниться, я схватил Еремеева за ворот камзола и так встряхнул, что он, вполне возможно, заработал в этот момент сотрясение мозга.

— Слушай сюда, отец года. Мы заключим с тобой договор прямо сейчас, но за твою наглость будешь закупать у меня в три раза больше продукции.

Еремеев от возмущения раздул щёки и попытался возразить:

— На что мне столько кирпича и мяса? За год мои люди не смогут использовать даже половину из…

— Это твои проблемы, — отрезал я, твёрдо и холодно глядя ему в глаза.

Я поправил графу воротник, словно ничего не произошло, но от этого жеста Еремеев побледнел и тяжело сглотнул.

— А если мы не заключим сделку прямо сейчас, то я возьму бутылочку винца, из которой ты меня подпоил, и направлюсь в Имперскую Канцелярию за разрешением объявить родовую войну. У вас в Иркутске замечательные зимы. Всю жизнь мечтал построить собственный горнолыжный курорт. А Байкал, ммм. Чудное место, — протянул я, холодно улыбаясь. — Если коротко, то я с радостью сотру в порошок твой род.

Нервно сглотнув, Еремеев тихо произнёс, смиренно кивая:

— Я понял, князь. Всё будет сделано так, как вы велите.

Через несколько минут договор был заключен в присутствии нотариуса. Забавно то, что нотариус весьма удивился, когда мы пришли заключать договор. Он-то был уверен, что сегодня скрепит узами брака меня и дочерей Еремеева, но что-то пошло не по плану.

— Рекомендую вам сесть на диету. Лишний вес в вашем возрасте столь же вреден, как и конфликты с абсолютами, — произнёс я вместо прощания и изчез в яркой вспышке телепортации.

В Югорске кипела жизнь. Работяги сотнями