Эволюционер из трущоб. Том 13 - Антон Панарин

бежали в столовые, разбросанные тут и там. Шум, гам, галдёж и смех. Уставшие, но жизнерадостные и простые лица радовали душу. Да, обычный люд мне куда приятнее, чем эти толстозадые аристократы, пытающиеся обдурить тебя при первой же возможности.

Спустя пару минут я добрался до офиса бабули и без стука вошел внутрь. За рабочим столом сидел Макар и усердно изучал бумаги. Маргарита Львовна же стояла рядом со шкафом архива и упорно что-то выискивала.

— Бабуль, у меня отличные вести! — весело воскликнул я, протягивая ей документы.

Маргарита Львовна быстро пролистала страницы и, разинув рот, спросила:

— Почему сумма утроилась? Ты что, ради заключения сделки решил жениться на всех его дочерях?

— Почти, — усмехнулся я. — Ты была права. Он попытался меня опоить и подсунуть мне своих дочек. Вот только ничего не вышло. В качестве извинений он благоразумно согласился увеличить объём закупок.

— В качестве извинений, которые ты из него выбил, — хмыкнула бабушка.

— Не выбил. Скорее, выкрутил, — поправил её я.

Маргарита Львовна не стала уточнять, как именно я это сделал, лишь покачала головой и обняла меня.

— Отличная работа, внучок. Я знала, что ты со всем справишься.

— Спасибо, бабуль.

Маргарита Львовна ещё крепче обняла меня. А мне же стало так хорошо, что я бы стоял так целую вечность. В объятиях родного человека. Ворчливой старухи, которая до глубины своей души обожает меня. Ради этого момента определённо стоило умереть и переродиться в новом мире.

Глава 18

Петропавловск-Камчатский.

Имение Водопьяновых.

В просторном кабинете Игната Борисовича Водопьянова воздух был словно наэлектризован. Князь — высокий строгий мужчина с проницательным взглядом и старательно зализанными назад волосами — сидел за массивным письменным столом, держа в руках телефон дочери.

Напротив него стояла Венера и сверлила его гневным взглядом. Её глаза метали злые искры, щёки пылали румянцем от гнева, а руки слегка дрожали от негодования. Забавно, что даже правая стальная рука подрагивала, хотя было неясно, как нервное напряжение передаётся протезу.

— Отец, верни мой телефон немедленно! И прекрати лезть в мою личную жизнь! — процедила сквозь зубы Венера, пытаясь сдержать эмоции.

Водопьянов слегка усмехнулся, откинувшись на спинку кресла, и положил телефон на стол перед собой.

— Венера, девочка моя. Я лишь забочусь о твоём благополучии. Этот твой Черчесов — весьма сомнительная личность. Парнишка взялся буквально из ниоткуда и быстро приобрёл статус, который, по правде говоря, ему выдали совершенно незаслуженно. Есть кандидаты куда достойнее этого наглеца.

Венера сжала кулаки и закричала.

— Будь твоя воля, я бы сутками сидела в своей комнате. К тому же, не тебе судить Михаила. Или ты забыл, как сам получил титул абсолюта? — воскликнула она.

— Когда я стал абсолютом, тебя даже в планах не было. А всё, что ты знаешь о моём возвышении — лишь слухи, — отмахнулся Игнат Борисович и потянулся к стакану с виски, стоящему на столе.

— Верни телефон сейчас же! — вспылила Венера.

В ту же секунду напиток из стакана воспарил ввысь, формируя острый и золотистый водяной клинок. Водопьянов, приподняв бровь, с иронией посмотрел на дочь:

— Ты действительно думаешь, что способна потягаться с абсолютом?

Не говоря больше ни слова, Венера со злостью метнула водяной клинок прямо в отца. Игнат Борисович лениво взмахнул рукой, отчего заклинание дочери разлетелось множеством мелких брызг, даже не задев князя.

Венера, оскалив зубы, взглянула на отца так, что Игнату Борисовичу показалось, что дочь вот-вот набросится на него ивыцарапает глаза. Резко развернувшись, она вышла из кабинета и с грохотом захлопнула дверь, да с такой силой, что стены слегка задрожали. Князь тяжело вздохнул и поднялся из кресла, глядя вслед ушедшей дочери:

— Я забочусь о твоём благополучии, глупая! — крикнул он, хотя голос уже не был столь уверенным.

В кабинете воцарилась тишина. Водопьянов почувствовал, как внутри зарождается странное чувство беспокойства и сожаления. Их связь с дочерью медленно, но упорно рассыпалась, словно башня, созданная из песка.

— Я… Я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива, — произнёс он в пустоту и вернулся за стол.

Открыл ящик, из которого достал бутылку виски. Игнат Борисович собирался налить ароматный напиток в стакан, но заметил, что телефон дочери исчез со стола. Скрежетнув зубами, он вскочил, опрокинув кресло, и, срывая голос, завопил:

— Венера!!!

* * *

Вернувшись в Кунгур, я направился прямиком к тренировочному плацу. На площадке парни из отряда разломщиков отрабатывали боевые построения, а также с энтузиазмом упражнялись в рукопашном бое.

Серый стоял поодаль и отрабатывал удары на манекене. С серьёзным лицом и полной концентрацией он рубил бедную деревяшку учебным топором с такой силой, что было неясно, что быстрее сломается: топор или манекен?

Артём и Леший спарринговали друг с другом в дальнем углу плаца. В отличие от остальных бойцов, они использовали настоящее оружие. Леший с кинжалами лез вперёд, стремясь достать Артёма, а тот пытался маневрировать, чтобы не подпустить противника слишком близко.

Прохоров сделал выпад, метя копьём в плечо Лешего, но тот скользнул вперёд слегка отклонив корпус в сторону. Кинжалы Лёхи проскользили по древку копья и были готовы разорвать сухожилия на предплечьях Артёма, но тот использовал магию Огня, заставив древко вспыхнуть ярким пламенем. Огонь лизнул Лешего по лицу, заставив отшатнуться.

Прохоров тут же перехватил инициативу и собирался добить Лёху. Однако, Лёха был не лыком шик. Яркая вспышка магии Света ослепила всех, кто был на плацу, и Артёма в том числе. Через мгновение бой был окончен. Леший зашел за спину и приставил к глотке друга кинжал.

Я подошёл к Серому и неожиданно схватил его за руку, пристально посмотрев прямо в глаза.

— Ты чего? — не понимая, уставился на меня Серёга.

— Серый, ты выйдешь за меня? — едва сдерживая смех, спросил я и встал на одно колено.

Лицо Серого стало пунцовым, глаза округлились от смущения и шока. Он попытался что-то выдавить из себя, но вышло лишь робкое блеяние:

— Ты… ты чё несёшь, Миха⁈

Ребята, заметив эту дурацкую сцену, покатились со смеху. Согнувшись пополам от смеха, они хватались за животы и обливались слезами. Я тоже рассмеялся, не в силах выносить потерянную физиономию друга.

— Ха-ха! Ты бы видел свою морду, — захохотал я.

— Да иди ты. Дурак, — буркнул Серый.

— Ладно. На самом деле, я и правда пришел, чтобы сделать