Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1 - Арий Родович

— Разрешите, я продолжу, — Яков вернул разговор в деловое русло. — Я упоминал о ней во время казни, когда сказал, что у него ничего нет, кроме сестры. По закону, после казни предателя она переходит в распоряжение рода.

— Понимаю. Что с ней планируется?

— Она только что окончила обычную школу и поступила на экономический факультет. Её придётся отправить в Академию, скорее всего вместе с вами. Но она не должна знать, что Сергей жив. Слишком велик риск, что церковники выйдут на неё даже там.

Я прищурился. Яков уже говорил мне, что Милена поедет с нами. Стоп… выходит, ей тоже семнадцать? Или шестнадцать? А может, она старше?

— Подожди, — я повернулся к Якову. — Милене столько же, сколько и мне?

— Семнадцать, — подтвердил он. — Уже три месяца.

Я тихо хмыкнул. Лицо у неё молодое, привлекательное, но по фигуре и выправке не скажешь, что семнадцать. Хотя свежий воздух и магия делают своё дело. И тут в голове снова всплыло слово «Академия». Мысль об этом месте вернулась неожиданно, как неприятный привкус.

Учиться я хотел, но сомневался, что там смогут дать что-то ценное. Я вижу Эхо иначе, чем большинство. Единственное, что оправдывало поездку, — возможность пользоваться библиотекой Академии вместо покупки книг. Я почти уверен, что там найду больше полезного, чем на самих лекциях. Но три года вдали от дома, в Москве, усложнят управление родом и финансами. А сейчас роду нужны развитие и экономический рост, а не глава, который уехал учиться.

— Завтра хочу выехать на завод, — произнёс я, наблюдая за тем, как Яков поправил манжет. — Тот самый, что принадлежал роду. Хочу увидеть всё своими глазами.

— Осмелюсь предположить, молодой господин, — отозвался он ровно, — что там вас ждёт разочарование.

— Возможно. Но я просмотрел договор. Там чётко указано: если завод признают разрушенным — повреждено не менее сорока пяти процентов зданий и утрачено восемьдесят процентов первоначального оборудования — он возвращается прежнему владельцу. И «нашим» оборудование считается только в случае, если оно идентично изначально установленному. На момент передачи всё было в порядке, есть акты приёмки. Вы ведь были здесь всё это время. Что там на самом деле?

Яков слегка склонил голову, будто оценивая, сколько деталей стоит выдать сразу.

— Почти всё оригинальное оборудование было заменено в первые месяцы, — произнёс он спокойно. — Старые агрегаты вывезли. Корпуса в основном целы, но несколько в аварийном состоянии. Формально, молодой господин, условия для признания завода разрушенным более чем очевидны.

— То есть, если всё оформить правильно…

— …то по договору он будет возвращён роду, — закончил Яков, едва заметно усмехнувшись. — Разумеется, придётся пройти через привычную бумажную волокиту.

— С этим мы справимся, — ответил я.

— Не сомневаюсь, — произнёс он с тем тоном, в котором слышалось лёгкое «я ведь уже всё подготовил».

Я медленно поднялся с кровати. Всё это время Яков вёл себя так, что с ним можно было сидеть в любом виде — он никогда не позволял ни словом, ни взглядом почувствовать неловкость. Но, встав, я всё же натянул тёмные брюки и застегнул их, затем накинул рубашку… белую. Я усмехнулся: не чёрная, не тёмная — вот уж неожиданность. Что, чёрные закончились? Похоже, у рода и вправду серьёзные проблемы, если господину не хватает тёмных рубашек на каждый день. Прохладная ткань скользнула по плечам, а я машинально поправил манжеты.

— Ладно, я бы перекусил… и хочу навестить Сергея, — сказал я, направляясь к выходу .

— Следуйте за мной, молодой господин, — кивнул Яков и распахнул дверь.

Мы вышли в коридор. Каменные плиты пола отдавали холодом сквозь подошвы, шаги гулко отражались от стен. Яков шёл ровно, не сбивая темп, и лишь едва заметно поворачивал голову на поворотах.

— Объясни мне ритуал. И как его можно повторить, — спросил я, догоняя его.

Яков чуть замедлил шаг, но не обернулся:

— Боюсь, молодой господин, я не знаю самого ритуала. Мне было известно лишь, что родовое Эхо способно на подобные… фокусы. Я не был уверен в исходе, но понимал, что кинжал станет ключом. Я знал отдельные обстоятельства, которые могли поспособствовать задуманному, но как именно это проводится и что требуется сделать — мне неизвестно.

Мы миновали нишу с высоким окном, сквозь которое в коридор лился тусклый закатный свет.

— То есть, — я чуть прищурился, — если бы я не понял и не сообразил, то просто убил бы его, верно?

— Вероятно так, — спокойно ответил он. — И в этом был риск.

Я молча кивнул, переступая через скрипнувшую доску у входа в боковой коридор. Внутри было странное чувство — смесь ответственности, тяжести и какой-то чужой, но теперь уже ставшей частью меня силы.

— Но суть ты можешь передать? — всё же уточнил я.

— Разумеется. В момент смерти связь обрывается, но если удержать Эхо от рассеивания и переплести его с вашим, можно создать то, что условно называют профимой фамильяра. Повторить это без точного знания — крайне рискованно.

Он плавно свернул налево, и мы пошли вдоль длинной стены с развешанными гербами. — Теперь между вами и ним установилась особая связь. Не столь буквальная, как в старых легендах, но суть близка. Он будет сильнее, быстрее развиваться… и многое в его судьбе теперь зависит от вас.

— Включая жизнь? — спросил я, глядя вперёд.

— В известной мере, — тихо подтвердил Яков. — Но, полагаю, вы предпочтёте распоряжаться этим иначе.

Я вздохнул, обдумывая сказанное. — Я и сам пока до конца не понимаю, что чувствую. Это… не похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше.

— Привыкнете, молодой господин, — произнёс он ровно.

К моему удивлению, мы начали спуск по лестнице, а не повернули к кухне на втором этаже.

— А почему не на кухню? — спросил я, глядя на его спину.

— Увидите, — только и ответил Яков с лёгкой, едва уловимой усмешкой.

Когда створки массивных дверей в столовую распахнулись, меня накрыл единый, мощный, как удар, крик:

— С днём рождения!

В зале собрались все, кого только можно было собрать — свыше сотни дружинников и несколько десятков слуг. Поздравления слились в плотное эхо, прокатившееся по