Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1 - Арий Родович

все аристократы гнилые. Бывают те, кто способен на честь и правильные поступки. Род, в котором он оказался, был другим: они не покупали детей для утех, не убивали матерей ради сокрытия внебрачных детей. Здесь не было той жестокости, которую он видел всю жизнь. Здесь всё было наоборот.

И вот наступил день ритуала. Сергей его боялся, потому что, если ритуал сорвётся и он не пробудит в себе эхо, то, вероятнее всего, церковники его отзовут. И тогда он потеряет не только деньги, которые отправлял в детские дома, но и Свету, которую полюбил. Она, казалось, отвечала ему взаимностью, хотя близости между ними так и не было. Любил он её по-настоящему — искренне и честно. Не из-за схожести их историй, а потому что его сердце растопил этот род. Но он понимал: если уйдёт от церкви, то не сможет больше помогать детям. А это для него было целью всей жизни.

Перед самым ритуалом он увидел барона. Очень надеялся, что всё пройдёт хорошо, и даже пожелал ему удачи — искренне. Хотя, казалось бы, все чувства в нём уже давно были вытравлены, именно здесь, в этом роде, они начали просыпаться вновь. В тот момент он впервые в жизни искренне кого-то поблагодарил, сказав: «Вам спасибо, что приняли меня и помогли тогда». Барон решил, что он говорил о спасении от банды. Но на самом деле Сергей имел в виду совсем другое — он благодарил за то, что этот род изменил его, убрал в нём жестокость, сделал мягче и научил любить.

И да, ритуал прошёл успешно: барон не погиб и пробудил эхо. Сергей, к сожалению, не мог видеть эхо, но по тому, как вокруг него суетился Яков, и по разговорам дружинников, он понимал — всё прошло как надо. Он даже подговорил молодого парня Саньку подразнить старика Макара, чтобы тот обмолвился чем-то личным. Сергею важно было знать, что с бароном всё в порядке. И когда он узнал, что мальчишка не только выжил, но и пришёл в себя, он передал эту новость церковникам. Те, как положено, отправили письмо скорой почтой гонцом, и уже на следующий день прибыли с ответом. Всё прошло буднично, но Сергея не отозвали — значит, у церкви ещё были дела к этому роду. Ему передали, что теперь он должен наблюдать за бароном и девушкой, которая раньше была Ванессой, а стала Миленой. Вероятно, он сможет продолжать оставаться рядом со своей любимой и зарабатывать деньги для домов с детьми, которые, как и он когда-то, страдали и продолжают страдать.

С момента, как барон вышел на улицу, и до приезда церковников прошло два дня. На следующий день после их приезда он встретился с бароном, который общался со Светой, и даже договорился о вечерней прогулке по саду через день — в её ночную смену в прачечной. Как ни странно, в поместье жил всего один барон, а грязного белья было много. Света объяснила: прислуга стирает не только вещи господ, но и одежду слуг и дружинников. Это воспринималось как должное — большая семья заботится друг о друге. Эти слова грели душу Сергею, он верил, что обрел семью в этом роде.

В ночь после этой встречи к нему в комнату пробрался Яков. Сергей не мог пошевелиться или сказать слово — Яков применил что-то вроде магии или артефакта. Он вывел его в подвал и начал пытать, добиваясь правды. Ментальные блоки, поставленные церковниками, срабатывали, и даже через адскую боль и изнурительные пытки Сергей мог лишь намёками объяснять. Яков понимал, что происходит, и знал, как задавать вопросы, чтобы получить ответы. Единственное, о чём Сергей солгал, — это деньги. Он сказал, что они хранятся на счету и принадлежат церкви. На самом деле даже в случае его гибели был уговор с церковниками: около сорока тысяч рублей должны были поступить в сиротские дома, которых он опекал. Этой суммы хватило бы на пару лет, ведь расходы одного дома составляли от двухсот до семисот рублей, а имперские средства почти полностью оседали в чьих-то карманах.

Яков посмотрел на часы и произнёс:

— У нас есть пару минут, чтобы поговорить.

Он наклонился ближе, и Сергей услышал:

— Я знаю, куда уходят твои деньги. Зря ты мне об этом солгал. Если будет возможность — мы будем помогать им.

Эти слова застряли в голове, но он всё же прохрипел, цепляясь за остатки сил:

— Если будет возможность… помогай им.

Яков чуть кивнул:

— Твоя сестра жива. И мы о ней тоже позаботимся. Это будет память о том, кем ты стал благодаря этому роду.

Затем он холодно добавил:

— А теперь я тебе вырву язык и гортань. Чтобы ты не мог просить о прощении или о пощаде. Потому что барон может и не убить, а мне нужно, чтобы он убил. Ты станешь уроком для всех остальных и для барона — для остальных, чтобы запомнили, что бывает с предателями, а для барона, чтобы он понял, в какой мир попал.

Он действовал быстро, что было непривычно для обычно размеренного Якова. Что-то изменилось, и он явно спешил. Выполнив обещанное, он вынес Сергея на двор, привязав к двум столбам за руки и ноги, подвесив над землёй. Буквально через секунду вышла Света,она должна была развешивать бельё, и закричала. На её крик собралась дружина, и почти сразу появился барон. Хоть глаза Сергея были избиты и заплыли, он видел барона. Их взгляды встретились, и в этот момент он хотел сказать ему «Спасибо» за то, что тот вернул ему чувства. Он попытался прохрипеть эти слова, но понимал, что это невозможно, и, вероятно, барон даже не услышал. Вся дружина, стоявшая вокруг, начала глухо ухать, поддерживая барона. На миг Сергей закрыл глаза или потерял сознание — он сам не мог понять. А когда открыл их снова, то увидел барона, который смотрел на него без презрения и злости, а лишь с тихим пониманием, что так и должно быть. Потом был укол клинка в район печени и последняя осознанная мысль: «Я иду к тебе, мама».

Глава 13

Я его убил.

Эта мысль полоснула по сознанию сильнее, чем отдача клинка. Тело Сергея обмякло; я собирался отступить, но что‑то прорвалось.

Это было не зрение и не слух — Эхо. На миг стерлась граница между нами, и чужое хлынуло внутрь.

Тёплое, тихое «спасибо», без капли злобы. И сразу — женское