Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

Я решил потрепать распорядителю нервы на прощание, и он явно оценил мои старания.

— Михаил Даниилович, у вас весьма специфический юмор, уверен, вы отлично ладите с князем Пожарским, — язвительно подметил распорядитель.

— О-о-о! Мы просто лучшие друзья, — усмехнулся я.

Связь прервалась.

— Свадьба, значит, — проговорил я вполголоса, и воздух отозвался холодком. — Будем надеяться, что она не перерастёт в поминки.

Глава 20

Первым делом я отправился в Кунгур. Квартира на десятом этаже многоэтажки пустовала, утопая в пыли. Однако, здесь нашлась парочка торжественных костюмов, которые бабушка приобрела для меня на всякий случай. Мудрая женщина купила сразу два, зная, как быстро моя одежда приходит в негодность.

Я переоделся и подошел к зеркалу, стоящему у окна. Лоск — не моя стихия, но чистая рубашка и тёмный сюртук сидели отлично. Я поправил манжеты и улыбнулся своему отражению. В зеркале вспыхнули ярко-зелёные глаза, а улыбка показалась какой-то пугающей. Будто я собирался не на свадьбу, а на казнь.

— Соберись, Михаил Даниилович, — усмехнулся я отражению и затянул ремень ножен, чтобы клинок сидел ниже и выглядел просто церемониальным. — Как только этот фарс закончится, ты сможешь отправиться за головой Короля Червей. А до этого момента нужно постараться сохранить собственную голову.

На этих словах перед глазами всплыло опустошенное лицо Евсея. Зараза. Я отомщу, обязательно отомщу за Семёныча и Петровича. Рука инстинктивно выдернула клинок из ножен. Красно-золотая сталь блеснула в свете лампы, а в голове родилось имя, достойное этого меча.

— Я назову тебя «Скорбь». — Взмахнув мечом, я услышал, как он поёт, рассекая воздух. Звук и правда чем-то напоминал заунывный плачь. — Не переживай, ты сможешь отплатить убийце твоих создателей, — сказал я и бережно убрал клинок в ножны.

И тут зазвонил телефон. Увы, звонил не слон. На этой мысли я усмехнулся, вспомнив старый стишок, который мама читала мне в детстве. Достав из кармана телефон, я увидел на экране надпись «Пожарский».

— Вижу, старшина тоже получил приглашение на бал, — хмыкнул я и поднял трубку. — Слушаю.

— Мих… Михаил! — врезался в ухо хриплый бас, притихший от паники. Пожарский почти дышал в трубку, как после марш-броска. — Меня позвали на свадьбу. В честь… помолвки Императора. Что делать? Я танцевать не умею, манерам не обучен, и вообще…

— Дыши, — перебил я мягко, усаживаясь на край подоконника и глядя на город, утопающий во мраке. — Тебе ничего не нужно делать. Встанешь в углу, будешь отпускать сальные шутки, задирать молодёжь, а вместе с этим сможешь напиться вкуснейшим пойлом. Уверен, Император не поскупится и потратит баснословные суммы на угощение для гостей.

— С этим… — он нервно сглотнул и сипло продолжил, — с этим я справлюсь, но…

— Не переживай. Если за кем и будут следить, так это за мной. Главное, веди себя как засранец, и всё будет в полном порядке.

— Х-хорошо, — вздохнув, сказал он. — Я тогда порепитирую… Подготовлю пару шуток… В смысле, постараюсь подобрать самые приличные анекдоты из моего арсенала.

— Не сдерживай себя, будь таким козлом, которых свет не видывал. Бокал держи в правой, чтобы левая оставалась свободной. Если кто будет недостаточно учтив, улыбайся так, будто у тебя под пиджаком спрятан револьвер, и ты собираешься его выхватить и вышибить мозги этому умнику. И постарайся не разговаривать о политике. Чего доброго, сболтнёшь лишнего, и тебя заклеймят предателем.

— Принято. Стою в углу, шучу мерзко, молодёжь задираю, пью без фанатизма. Образцовый дворянин, — отчеканил Огнёв, немного успокоившись.

— Молодец. Уверен, ты справишься, а если всё пойдёт наперекосяк, то используй телепортационную костяшку и уходи в Калининград.

— Так и поступлю. Встретимся на балу.

— Договорились, — отозвался я и сбросил вызов.

* * *

Сквозь аномальную зону быстрее ветра мчались четыре огромных волка. На спине одного из них сидел одноглазый мужчина с жуткой улыбкой. Слева расположились поля, усыпанные поблёскивающими аномалиями, похожими на россыпи серебристого стекла. Трава с виду казалась покрытой льдом, однако это было не так. Она действительно состояла из тончайшего и острейшего стекла, способного вспороть стальной доспех без особых усилий.

Справа виднелись синеватые болотистые сполохи. В ярких вспышках что-то шевелилось, а ещё шептало утробным голосом. Но всё это не волновало Вольфа. Он ехал по узкой кромке между аномалиями, сидя верхом на волке, сотканном из ветра. Под лапами волка шуршал поток воздуха, позволяющий созданию парить над землёй. Шерсть у ездового зверя была соткана из самой бури.

По бокам скакали ещё три волка. Левый был покрыт инеем до кончиков ушей. Он оставлял позади себя обледеневшую почву. Его дыхание звенело, словно раскалывающийся лёд.

Правый соткан был из молний. По его хребту без конца пробегали желтоватые молнии. Они потрескивали, словно сырые дрова в костре. Дыхание волка пахло озоном, а воздух вокруг зверя был наэлектризован.

Четвёртый горел как факел. Его лапы оставляли после себя выжженную землю в радиусе пары метров. От шерсти зверя в небо взлетали яркие искры, тающие в темноте, не успевая коснуться земли.

Аномальная зона была опасным местом, но только не для Вольфа и его зверушек. Твари, встречающиеся на пути, гибли прежде, чем успевали атаковать.

Костяная тварь с лезвиями вместо рёбер вынырнула из болотной аномалии и тут же напоролась на ледяного волка. Разинув пасть, он дохнул таким холодом, что чудовище застыло на лету, ударилось о землю и разлетелось на тысячу осколков, словно хрустальный бокал, выпавший из рук аристократки.

Слева появилась новая образина, которую Вольф даже не успел рассмотреть. Волк, сотканный из молний, с невероятной скоростью рванул к ней и вцепился в её горло. Послышался булькающий звук, монстр захлёбывался собственной кровью, но это продолжалось недолго. Волк, покрытый молниями, моментально отступил назад, а в дело вступил огненный.

Взмахнув когтистой лапой, он послал сразу четыре пламенных серпа, разрезавших тварь на части.

Вольф же смотрел только вперёд. Туда, откуда исходил аромат беглеца. Плащ шелестел в воздухе во время езды. Наездник же был погружен в ощущения своих зверушек. Он чувствовал те же запахи, что и они, ощущал прикосновение земли, касающейся лап питомцев, более того, на языке даже появляся вкус крови, когда волки рвали чью-то плоть.

— Мы уже близко, — сказал он негромко с немецким акцентом. — Я