Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

— Всё замечательно, — ответила она слишком быстро и тут же добавила, — уверена, сегодняшний вечер принесёт много нового в наши жизни.

После её слов я почувствовал угрозу. Словно «Звериное чутьё» дало о себе знать.

— Дмитрий Антонович, всё точно впорядке? — спросил я в очередной раз, беспокоясь за друга.

— Михаил Даниилович, ну как вам сказать? Всё паршиво, — выдавил он из себя. — Из аномальной зоны бесконечно валят твари. То обычные, то зараженные. Аристократы, отправляющие на зачистку разломов своих бойцов, постоянно заваливают меня требованиями разыскать пропавшие группы. При этом наёмники аристократов чаще гибнут, чем закрывают разломы. Но лучше так, чем как на прошлой неделе, — вздохнул Титов.

— Из аномальной зоны вернулся отряд, зараженный червями, после чего в городе началась настоящая резня. Пришлось создать карантинную зону, а после выжечь в ней всё, — вступила в разговор Мария.

Так вот причина их усталого вида. Они спалили кучу своих подданных и теперь не могут спать по ночам? Понимаю. Я бы тоже страдал от мук совести.

— Не переживайте. Скоро я разберусь с Королём Червей, и тогда вы сможете спать спокойно.

Услышав мои слова, Мария едва заметно усмехнулась, будто я нёс какую-то чепуху. Слева остановился новый автомобиль, из которого вывалился толстый мужчина в шёлковом сюртуке. Пот лоснился у него на висках, улыбка сверкала серебряными зубами. Он подошел к нам и обнял Титова, как родного брата.

— Дмитрий Антонович! Ха-ха! Друг мой! — пропел он, и сально зыркнул на Марию. — И красавица здесь? Идёмте, познакомлю вас с семьёй. Там и Васенька приехал, знаешь, как он вымахал с вашей последней встречи? Настоящий жених!

— Прошу прощения, Михаил Даниилович, — шепнул Титов, разводя руками. — Дела светские. Сами понимаете.

Я освободил ему путь, едва заметно кивнув.

— Встретимся внутри.

Мария прошла мимо, взглянув на меня холодно, оценивающе. Раньше она так не смотрела. Раньше её улыбка была лучезарной, сейчас скорее издевательской. Может, проблема в том, что Титов решил выдать её замуж если не за меня, то за сына того толстяка? Поэтому Маша и злится? Ай, к чёрту эти мысли! Чужая душа — потёмки, а душа молодой девы и подавно.

Ко мне подошел статный мужчина с армейской выправкой и наушником в ухе.

— Михаил Даниилович, прошу за мной, — сказал он, указав в сторону арки, стоящей в отдалении.

Вдалеке звучала музыка, а я стоял на проходной, через которую проводили лишь абсолютов. Стандартная проверка, которая таковой не являлась. У меня изъяли всё, кроме артефактного меча, да и его оставили лишь потому, что с его помощью Император мог подавить мою волю. Точнее, они думали, что Император может осуществить подобное.

У меня забрали пространственные кольца, после вышел менталист и проверил мой разум, на случай, если мне промыли мозги. Ничего не обнаружив, он ушел, а его место занял гвардеец с металлоискателем.

— Михаил Даниилович, разведите руки в стороны, пожалуйста.

Я тяжело вздохнул, но выполнил требование. Металлоискатель запищал дважды. Первый раз, когда наткнулся на пряжку ремня, второй — когда встретил меч на перевязи.

— Всё в порядке, проходите, — сказал боец, указав на дверь, ведущую во дворец.

Мраморные ступени сияли в свете ламп, словно приглашали в мир роскоши и интриг. Сквозь высокие окна струился золотистый свет закатного солнца, бросая блики на доспехи стражи. Пройдя по длинному коридору, я остановился у массивной двери и потянул её на себя.

Тишина мгновенно сменилась какофонией: звон бокалов, музыка струнного оркестра, приглушённый смех и шелест платьев. Воздух был наполнен ароматом вина, благовоний и воска. Не знаю, в чём красота, но люстра была не электрической, а свечной. Тысячи свечей пылали над головой, угрожая рухнуть с высоты и сделать какой-нибудь красотке стрижку-вспышку.

Я почти физически ощущал недоверие и любопытство десятков взглядов, обращённых на меня. Пол из чёрного камня отражал порхающие туда-сюда силуэты с кривыми усмешками. Аристократы сбились в группы, словно бараны на пастбище. Они переговаривались, шептались. Их взгляды настороженно оценивали меня, пытаясь понять, стану ли я игрушкой в их руках или нет?

Каждый здесь знал: этот вечер войдёт в историю. Однако никто не мог предугадать, как именно он завершится.

Я заметил, как князь Водопьянов вошел через парадный вход, сверкая лысиной. От этого вида я моментально прыснул со смеху, а ещё возмутился. Его, значит, пропустили через главный ход, а меня заставили проходить тщательный досмотр? Что ж, этот жест красноречивее любых нравоучений от Императора. Ясно как белый день, он мне не доверяет.

Слева к Водопьянову подошел князь Шереметев, с каменным лицом он молча остановился и стал наблюдать, как молодые барышни перешёптывались, бросая на меня взгляды, полные смеси страха и восхищения. Я встретился с Шереметевым взглядом, и тот коротко кивнул, приветствуя меня, я ответил тем же.

На меня снова накатила неясная тревога. Аристократы фальшиво улыбались, у некоторых гостей были стеклянные глаза, некоторые дамы синхронно смеялись без всякой причины. Моё сердце сжалось от мысли: а что если Король Червей управляет ими?

Оркестр заиграл торжественнее, и двери на верхнем балконе распахнулись. В зал вошёл Император Иван Васильевич Романов. Величественный, но с холодной тенью в глазах. Рядом с ним невеста в белоснежном платье, украшенном драгоценными камнями. Она сверкала так, что глаза резало. Невеста держала Императора под руку, а её улыбка выглядывала из-под опущенной фаты.

Толпа склонилась в поклоне. Я тоже слегка наклонил голову, но сделал это так, чтобы иметь возможность наблюдать за гостями. Если Король Червей действительно сделал свой ход, то сегодняшняя свадьба и правда может стать поминками. Я почувствовал, как пальцы невольно легли на рукоять меча. Который я едва не пустил в дело.

Пожарский вывалился из людского моря, как выброшенная на берег рыба. Да, глаза у него сейчас были похожи на рыбьи. Так же выпучены, ртом хватает воздух и, судя по перегару, он успел выполнить моё указание и опрокинул пару бокалов. Может даже пару десятков бокалов. Он остановился слева от меня, будто пришвартовался к надёжной гавани.

— Я же говорил, что это плохая идея, — зашептал он с паническими нотками в голосе. — Какая-то баба меня хотела утащить танцевать, пришлось ей нахамить. Но она не отстала, вон, смотри. Стоит, ручкой машет, глазки строит.

Я посмотрел в сторону красавицы, соблазнявшей старшину, и должен сказать, что бюст у неё был столь внушительным, что им можно было с лёгкостью проломить кому-нибудь голову. О боги,