Шеф с системой. Империя вкусов - Тимофей Афаэль

— Отлично, — кивнул я, разглядывая кучку монет. — Продолжаем в том же духе.

Вечером, когда стемнело и дети уже начали клевать носами, в дверь постучали. Три раза, пауза, два раза.

Я открыл. На пороге стоял Игорь — Волк, а за ним — группа подростков.

Семеро. Возраст от двенадцати до шестнадцати. Все худые, настороженные, с осторожными глазами уличных детей. Одеты плохо — латаные рубахи, дырявые штаны, стоптанные башмаки.

— Добрый вечер, — кивнул Игорь. — Шеф отобрал самых толковых. Вот, привёл.

Я оглядел подростков. Они смотрели на меня с опаской и любопытством, держались кучно, словно стая.

— Заходите, — сказал я, отступая. — Поговорим.

Они вошли гурьбой, жались друг к другу. Видно было, что боятся — новое место, чужие люди, неизвестность.

Я провёл их на кухню. Усадил за стол — они сели осторожно, словно боялись что-то сломать или испачкать.

— Голодные? — спросил я, глядя на их впалые щёки.

Подростки переглянулись. Никто не ответил, но по их взглядам — жадным, напряжённым — всё было ясно.

— Маша, — позвал я, — принеси похлёбку. Ту, что осталась с обеда, и хлеба нарежь побольше.

Девочка кивнула, засуетилась у очага. Через минуту на столе появились миски с горячей похлёбкой — густой, с мясом и овощами — и целая гора ломтей хлеба.

Подростки смотрели на еду, но не трогали. Ждали разрешения.

— Ешьте, — кивнул я. — Разговаривать будем после.

Они набросились на еду — жадно, но стараясь не показывать, насколько голодны. Ели быстро, вытирая миски хлебом до последней капли. Один из младших так торопился, что поперхнулся. Старший стукнул его по спине, негромко одёрнул:

— Тише ты. Никто не отнимет.

Когда закончили, я сел напротив. Игорь остался стоять у двери — молча наблюдал.

— Меня зовут Александр, — начал я. — Вы здесь, потому что Угрюмый сказал, что вы толковые и можете работать. Это правда?

Самый старший — парень лет шестнадцати с тёмными всклокоченными волосами и острым лицом — кивнул:

— Правда. Мы умеем работать. Не боимся.

— Хорошо. Как тебя зовут?

— Тимофей. Все зовут Тимкой.

— Остальных представь.

Тимка показал на каждого по очереди, быстро, по-деловому:

— Это Антон — ему четырнадцать, шустрый. Это Ванька — тринадцать, хорошо считает. Это Стёпка — пятнадцать, сильный. Это Мишка — двенадцать, но вертлявый. Это Гришка — тоже двенадцать, брат Мишкин. Это Сенька — тринадцать, быстро бегает.

Я кивнул каждому. Они кивали в ответ — серьёзно, напряжённо, по-взрослому.

— Ладно, слушайте, — я сложил руки на столе, выдерживая паузу. — Вот что вы будете делать. Я готовлю пирожки. Вы их продаёте. Ходите по районам, предлагаете людям, получаете деньги. Всё просто.

— А сколько платить будете? — спросил Тимка прямо, без обиняков, глядя мне в глаза.

Толковый парень. Сразу к делу. Не боится спрашивать.

— Еда — три раза в день, нормальная, — перечислил я, загибая пальцы. — Одежда — нормальная, целая, не тряпьё. Крышу над головой я вам предоставлю. Второй этаж все равно пустует. Плюс процент от продаж — два медяка с каждых десяти проданных пирожков. Это хорошая цена. Чем больше продадите — тем больше заработаете. Устраивает?

Подростки переглянулись. В их глазах читалось недоверие — слишком хорошо звучало.

— Правда? — осторожно спросил Ванька. — Не обманете?

— Правда, — твёрдо сказал я. — Я не обманываю. Работаете честно — живёте хорошо.

Тимка медленно кивнул:

— Устраивает.

— Хорошо, но есть правила, — я поднял палец. — И они строгие. Первое: не воровать. Ни у меня, ни у покупателей, ни у кого. Поймаем на воровстве — выгоню сразу, без разговоров и без жалости. Ясно?

— Ясно, — хором ответили они.

— Второе: работаете парами. Всегда вдвоём. Один продаёт, второй подстраховывает, смотрит по сторонам. Не разделяетесь ни при каких обстоятельствах. Если один попал в беду — второй зовёт на помощь, не геройствует.

— Понятно.

— Третье: слушаетесь старших. Варя и Матвей — мои помощники. Они будут вас учить, контролировать, давать задания. Что они скажут — делаете. Без споров, без отговорок.

— Хорошо.

— Четвёртое: деньги сдаёте Матвею в конце дня. Всё до копейки. Он записывает, считает вашу долю, выдаёт заработанное. Обманете хоть на медяк — вылетите на улицу. Понятно?

— Понятно, — кивнул Тимка серьёзно.

— И последнее, — я посмотрел на каждого, выдерживая взгляд, давая понять всю серьёзность слов. — Вы теперь не просто уличные дети. Вы — моя команда. Я вас кормлю, одеваю, учу, защищаю. Вы мне помогаете зарабатывать и зарабатываете сами. Будете хорошо работать — будете жить хорошо. Будете халтурить, воровать или подводить — окажетесь на улице быстрее, чем успеете моргнуть. Всё честно и по-взрослому. Согласны?

Подростки молчали, переваривая услышанное. Переглядывались, думали.

Потом Тимка встал, протянул руку через стол:

— Согласны. Мы не подведём. Слово даём.

Я пожал его руку — костлявую, мозолистую, но удивительно крепкую для такого худого парня.

— Тогда добро пожаловать, — сказал я. — Варя, покажи им, где они будут спать. Дай каждому одеяло. Матвей, запиши всех — имена, возраст, когда пришли. Завтра с утра начинаем работать.

Варя увела подростков наверх, на второй этаж, где были пустые комнаты. Слышно было, как они поднимаются по лестнице, перешёптываются — удивлённо, с надеждой.

Игорь остался, дождался, пока их голоса стихли наверху.

— Хорошие ребята, — сказал он негромко. — Шеф сам отбирал. Проверял. Не воры, не предатели. Могут работать.

— Спасибо, — кивнул я. — Передай Григорию — я ценю.

— Передам, — Игорь сделал шаг к выходу, но задержался. — И ещё. Шеф велел сказать — завтра с утра Бык придёт. Пойдёт с тобой в Ремесленный квартал. Для подстраховки.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, Григорий всё-таки ожидает проблем?

— Нет, — покачал головой Игорь. — Просто осторожность. Шеф вчера с Фомой встречался лично. Поговорил с ним… убедительно, если понимаешь, о чём я. Думаю, тот понял. Проблем быть не должно, но на всякий случай — Бык с тобой. Мало ли.

— Понял, — сказал я.

— Ну, я пошёл, — Игорь кивнул на прощание, направляясь к двери. — Удачи завтра.

Он ушёл, прикрыв за собой дверь.

Я остался