Егерь. Столичный гамбит - Николай Скиба

Я делаю шаг назад, но там — раненая гиена.

Монстр сорок пятого уровня тяжело дышит, его дыхание обжигает затылок. Рана на животе дымится, но огненная плоть прижигает сама себя.

Ловушка захлопнулась.

Спереди — две саламандры сжимают кольцо, оставляя за собой тлеющие следы. Сзади — полумёртвая гиена, готовая разорвать меня при первом неосторожном движении. Слева — Афина отчаянно уклоняется от ударов двухвостого лиса. Справа — Актриса корчится от ожогов. Режиссёр лежит на земле, беспомощно обвитый огненной коброй.

Моя стая разделена. Пути отступления отрезаны. Карц идёт ко мне и улыбается.

Кровь из раны на плече уже остановилась.

— Неплохо, — говорит он. — Для начинающего Зверолова. Но на этом всё. Я добыл, что нужно.

Его взгляд падает на Режиссёра.

Воздушное лезвие моего ножа мерцает и гаснет. Связь с Актрисой прерывается — она больше не может поддерживать магическую подпитку. Клинок превращается в обычный нож, неспособный пробить толстую чешую саламандр.

Первая ящерица делает шаг ко мне, открывая пасть. Внутри неё плещется лава.

— Не стоило тебе ловить этих рысей, парень. Жил бы в своей деревушке. А сейчас все эти звери умрут, и всё из-за тебя.

Карц поднимает руку, и его огненная сфера разгорается ещё больше. Пламя внутри неё белое, почти ослепительное. Воздух плавится, создавая искажения.

Стая — в ядро!

Мысленный приказ срабатывает мгновенно. Афина растворяется в воздухе, Актриса исчезает. Режиссёр тоже втягивается в потоковое ядро, освобождаясь от хватки огненной кобры.

Мой план — выпустить Режиссёра перед собой. Карц по какой-то причине отменит атаку… Затем создать для Афины и Актрисы лучшую позицию, что-то должно получиться!

— После твоей смерти вся твоя стая будет моей, — усмехается Карц. — Не думай спрятать их.

Огненный шар срывается с его руки и летит прямо в меня. Скорость невероятная — я даже не успею активировать «Лёгкий шаг». Она испепелит меня дотла.

Ещё миг — и всё кончено.

Я делаю шаг назад, пытаясь хотя бы чуть-чуть увеличить расстояние, но Режиссёру больно, он тянется из ядра и хочет помочь, но не успевает.

Чёрт…

Прости, стая. Я не справился.

РРРРРРРРАААААААРГГГГГ!

Воздух сотрясает оглушительный, первобытный рёв.

Огромная тень затмевает солнце.

С неба, сминая огненных саламандр как скорлупу ореха, камнем падает исполинская туша. Земля дрожит от удара. Прямо передо мной приземляется Медведица Алой Кости — живая гора мускулов и ярости. Шерсть цвета засохшей крови развевается на ветру.

Огненная сфера врезается ей в грудь.

Взрыв пламени озаряет всё вокруг белым светом. Но часть огня проскакивает мимо массивного тела медведицы и накрывает моё тело.

Удар бросает меня на землю. Дыхание перехватывает от жара. Боль пронзает насквозь — кожа пузырится и трескается. Запах собственной горящей плоти ударяет в нос.

— КХааааа… — вырывается из моего горла.

Только моё тело Е ранга спасает меня от мгновенной смерти. Любой обычный человек сгорел бы заживо. Эволюция даёт мне шанс выжить, но боль невыносимая.

— Что за… — Вырывается у Карца. — Нет!

Медведица поднимается на задние лапы и ревёт снова, и я вижу на её плече маленький белый комочек.

Красавчик.

Пришёл, дружище.

Справился.

Он спрыгивает ко мне и пищит от отчаяния, понимая, что никак не может помочь.

Нет-нет… Ты молодец.

Я начинаю терять сознание.

На груди медведицы дымится чёрное пятно от удара, но она даже не заметила атаки. Сфера, которая должна была убить меня, лишь опалила её шерсть.

Лицо Карца впервые выражает что-то похожее на страх.

На плато появляется новый игрок.

Глава 18

На поле боя выходит Григор.

Отшельник движется неспешно, словно прогуливается по собственному двору. Его широкие плечи расправлены, массивные руки свободно висят вдоль тела. На лице нет ни капли напряжения — только холодное спокойствие исполина, который знает свою силу.

За ним не идёт никто.

Он один.

И Карц бледнеет.

— Кто… кто ты такой? — его голос звучит не так уверенно, как раньше.

Григор даже не смотрит в его сторону.

Лицо парня искажается от злости. Он делает шаг вперёд, поднимая руку для новой атаки, но тут же замирает.

Из груди Григора вырываются потоки энергии, которые материализуются в стаю из шести зверей. Волки, орёл, сокол — каждый обычного размера, но их движения выдают опытных бойцов, закалённых в сотнях схваток. Спокойная уверенность в глазах показывает — эти звери прошли через огонь и воду.

Среди них выделяется гибрид волка и росомахи с шерстью цвета ржавчины, которая местами выгорела до грязно-жёлтого оттенка. Зверь крупнее обычного животного — мощные лапы росомахи и широкая грудная клетка выдают в нём идеального убийцу. Его морда изрезана глубокими, неровными шрамами, которые тянутся от левого глаза до самой пасти, словно кто-то пытался разорвать череп пополам. Кривые и жёлтые клыки выдаются далеко за нижнюю челюсть.

Такого зверя точно не встретишь в дикой природе — это явный результат магических экспериментов или редкой мутации Раскола. Гибрид поворачивает голову, и его глаза останавливаются на мне. В этом взгляде нет ни разума, ни страха, только голодная пустота хищника, который давно забыл всё, кроме охоты и убийства.

Звери обступают Медведицу Алой Кости и смотрят на Карца.

Друид огня бледнеет. Его питомцы следуют воле хозяина и сжимаются в более плотный строй.

— Попробуй, щенок, — тихо говорит Григор, не поворачивая головы. — Посмотрим, что у тебя получится.

Огненные звери Карца инстинктивно отступают.

Двухвостый лис, секунду назад атаковавший моих питомцев, замирает как вкопанный. Его хвосты поджимаются, а в горящих глазах появляется неуверенность.

Огненная гиена сорок пятого уровня, раненая моим ударом, хрипло рычит, но тоже делает шаг назад. Даже полумёртвая, она чувствует подавляющую мощь Григора.

Отшельник опускается на одно колено рядом со мной и внимательно осматривает ожоги. Его каменное лицо не отражает никаких эмоций.

— Дурак, — ворчит он, доставая из кожаного мешка на поясе небольшой флакон с мутной зеленоватой жидкостью.

— Кххххх…

— Заткнись, — обрывает он меня и, хватая за подбородок, заставляет разжать зубы. — Пей.

Зелье попадает в рот, и я тут же понимаю, что это совсем не то, что продают в лавках. Жидкость обжигает горло ледяным холодом, но затем по всему телу разливается волна тепла и силы.

Ожоги на коже начинают затягиваться прямо на глазах. Пузыри спадают, обугленная кожа отшелушивается, под ней обнажается здоровая плоть. Боль отступает, сменяясь приятной прохладой.

Через несколько секунд от моих ран не остаётся и следа.

Я поднимаюсь на ноги, чувствуя, как в тело возвращается сила. Мускулы наполняются энергией, дыхание выравнивается, сердце бьётся ровно и мощно.

— С-с-спасибо…

— Не благодари, — хмуро отвечает Григор, поднимаясь. —