Военный инженер Ермака. Книга 3 - Михаил Воронцов

Из-за угла появился какой-то казак с саблей в руке. Должно быть, прибежал на шум. Муртаза узнал его — Максим. Тот самый, который делал оружие. Сейчас он уважаемый человек у Ермака. Весь в чужой и в своей крови, с ножом в руке Муртаза кинулся на Максима.

* * *

Глава 19

Я отмахнулся саблей. Клинок со звоном встретил нож Муртазы, отведя его руку в сторону.

А затем прилетавший из-за спины торговца удар чуть не разрезал его пополам.

Семен, который, стоя на воротах острога, не пропускал без шуток ни одного человека (включая Ермака, который реагировал на это с ухмылкой, дескать, «мели, Емеля, твоя неделя»), на этот раз шутить на стал.

Схватив саблю двумя руками, он ударил сверху вниз так, что лезвие разрубило торговцу плечо и застряло посередине груди.

От такого не выживают ни люди, ни демоны, захватившие душу Муртазы.

Все закончилось. Бездыханное тело торговца упало на землю, а над ним стоял балагур Семен — в этот раз не смешной, а страшный, с искаженным от ярости лицом и залитый чужой кровью.

Я подбежал к Якуб-беку, но было уже поздно.

Мертв. Нож, помимо прочего, вошел в область сердца. Остекленевшие глаза бывшего советника Кучума смотрели в темное небо.

— Максим! Ты цел? — Семён кинулся ко мне.

— Цел, — я вытер лоб.

Руки дрожали от напряжения.

— А татарин — нет…

— А он — нет, — кивнул я.

— Что это вообще было? — к нам подбежал, держась за голову, второй стоявший на воротах казак. Как я понял, Муртаза его толкнул, и тот влетел в ворота.

— В него что, черти вселились⁈

— Не знаю, — покачал головой я. — Как-то очень похоже.

Двор заполнился казаками. Ермак в расстёгнутом кафтане, Матвей Мещеряк, Савва Болдырев, Лука Щетинистый, Прохор Лиходеев да и все остальные.

— Что тут стряслось? — Ермак смотрел на два окровавленных тела.

— Степан-торговец на Якуба напал, — доложил Семён. — Как бешеный налетел. Силища откуда-то взялась — Фрол его за руку схватил, так он его отшвырнул, как щенка! Да, Фрол? Вот он, стоит, качается. Башкой так о ворота приложился, что я подумал — нет у нас больше ворот. Но вроде уцелели. И голова его тоже в сохранности. Как ты думаешь, атаман, будет он теперь лучше соображать? Говорят, что если голове дать легкую встряску, то это ей только на пользу пойдет. А Фрол, конечно, туговато соображает. Я ему говорю — думай живее, а то сотником не станешь, а он в ответ — «стану, начальству голова нужна только затем, чтоб указания раздавать».

Семен быстро отошел от боя и вернулся в свое обычное состояние.

— Степан? Крещёный татарин? Тот, что пушниной торговал? — не обратив внимания на многословные сентенции Семена, спросил Ермак.

— Он самый, батька.

Ермак вздохнул.

— Жаль Якуба. Чужой, конечно, еще вчера врагом был, но все равно. И рассказать еще много чего мог. Прознал Кучум о нем. Как — непонятно, но прознал.

Матвей Мещеряк присел, перевернул мертвеца на спину. Лицо Муртазы застыло в зверином оскале, но с закрытыми глазами снова стало похоже на тихого торговца.

— Весь изрезанный, — констатировал Матвей. — И всё равно дрался. Это как?

— Зверем стал! — подтвердил стражник. — Я его саблей в бок полоснул — даже не дёрнулся!

За воротами собирался народ. Но внутрь простых горожан не пустили. Острог — только для казаков.

— Обыщите его, — приказал Ермак.

Нашли кошель с монетами и еще какие-то мелочи. А странного — ничего.

— Может, он выпил какой-то дряни? — предположил Савва Болдырев. — Или травы непонятной настой? От такого в безумие падают.

— Нет, — покачал я головой. — Видел я одурманенных. Они вялые, заторможенные. А этот целенаправленно убивал. Именно Якуба.

— Верно, — добавил Прохор Лиходеев. — Он мимо всех прошёл. Только Якуба резал.

— Хотя и на меня кинулся, — сказал я. — Может, потому что уже убил Якуба.

— Колдовство, — пробормотал Лука Щетинистый, крестясь.

— Да какое колдовство! — отмахнулся я, хотя и сам был близок к тому, чтоб в это поверить, потому что ни с чем подобным до сих пор я не сталкивался.

Ермак перевёл взгляд на ворота:

— Второй раз прорываются. Склад взорвали, а теперь Якуб убит. Надо что-то делать.

— Сделаю, если все будут не против, створки на петлях, — сказал я. — Быстро закрываются, задержат хоть на минуту.

— Можно, — вслух подумал Ермак. — Не понял, как это будет, но можно.

Из толпы вышел человек в одежде из оленьих шкур — шаман остяков Юрпас Нымвул. Он молча подошёл к телу торговца, наклонился, провёл рукой над лицом мертвеца, затем поднялся и пробормотал что-то.

— Плохо, — сказал он Ермаку.

— Что значит плохо? — нахмурился атаман.

— Завтра скажу. Мне надо к вогулам. Поговорить с Торум-Пеком. Срочно. Алып пусть плывет со мной. Отпусти его. Он мне поможет.

Ермак прищурился:

— Почему?

— Потом объясню. Сейчас нельзя. Духи не велят. Надо точно узнать.

Атаман разозлился от таких недомолвок, но разрешил.

— Ладно. Сообщи Алыпу, что я сказал проводить тебя.

— Остальные — расходитесь! — крикнул Ермак. — Семён, Фрол, отнесите тела.!

Казаки неохотно расходились, переговариваясь о «колдовстве» и «плохих временах».

— Тимофеич, может, охрану усилить? — спросил я.

— Усилю. А ты иди отдыхай. Завтра займёшься воротами.

Я ушёл к своей избе, но сон не пришёл. В голове вертелись мысли. В прежнем мире я бы списал всё на наркотики, психоз. Но здесь, в Сибири шестнадцатого века, где шаманы и духи были частью жизни… кто знает?

Муртаза всегда казался тихим, даже забитым. Я видел его всего несколько раз — торговал мехами и не только, кланялся, улыбался. Ни фанатиком, ни убийцей он не выглядел. И вдруг эта нечеловеческая сила, нечувствительность к боли…

Откуда это все взялось — неизвестно. Может, что-то подскажет шаман, когда вернется от вогулов. Кстати, зачем он к ним отправился? Не к своим, а именно к вогулам. Да еще и Алыпа с собой взял, хотя он там всех и сам прекрасно знает. Непонятно. Что он там разглядел на лице торговца? Печать сатаны, или как она у остяков называется? Ладно, подождем возвращения шамана. Деваться все равно некуда.

…Утро выдалось промозглым. Туман с Иртыша полз по улицам Кашлыка, цеплялся за частокол. Я стоял у ворот, прикидывая объём работы. Проём — около четырёх с половиной метров шириной и трёх с половиной высотой. Для вторых створок хватит трёх метров.

— Максим! — окликнул меня появившийся Ермак. — Показывай, что задумал.

Я провёл рукой по воздуху, очерчивая будущую конструкцию:

— Вторые створы ставим прямо за главными, в шаге от них. Решеткой, чтобы