Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

— Куда? Что за чушь вы несёте?! Какое ещё «прикрытие»? Вы ещё аббревиатуру им ГОП дайте, — махнул рукой Мулин.

Похоже этот человек весьма далёк от реальности. Он вообще не понимает, с чем нам придётся столкнуться завтра.

— Вас когда-нибудь сбивали, товарищ полковник? — спросил я.

— Что за вопросы, майор?! Не нужно тут передо мной кичиться вашими заслугами. Вас это тоже касается, Олег Игоревич. Знаю, что у вас двоих много наград и вы опытные. Но и думать, что вы умнее всех тоже.

Надоел мне Мулин. Пора ему сказать как есть.

— Если завтра не мой экипаж будет обеспечивать ПСС, значит в нём будет другой экипаж. А это в свою очередь ведёт к тому, что один из вертолётов не будет задействован в высадке десанта. Что в свою очередь ведёт к тому, что весь личный состав сирийцев мы высадить сразу не сможем. Они могут столкнуться с превосходящими силами мятежников. И каждый человек там на счету. В итоге — нехватка личного состава, невыполнение задачи по перекрытию дорог, провал операции.

Полковник злобно зыркнул на меня и упёрся кулаками в стол.

— Считайте, что вы меня уговорили, — сказал Мулин. — Но зарубите себе на носу…

Полковник указал на меня пальцем и замер. В этот момент ему на лысину кое-что капнуло. Серо-тёмная субстанция, которая стала быстро растекаться по макушке.

Мулин начал краснеть и потеть. Он смотрел так, будто он меня сейчас застрелит своим пальцем. А птичий помёт на его макушке, подобно яичнице, вот-вот зашипит.

— Свободны, товарищи, — проговорил полковник и направился к выходу.

Только он исчез, как Бунтов рухнул на стул и не сдержал хохот.

— Точно отработали пернатые, верно? — отметил я.

На стол спикировала птица и замерла на месте. Голова у неё и нижняя часть тела были розоватые, переходящие в желтовато-коричневые на нижней части брюшка.

— Странный голубь, но меткий. Предлагаю подать его на класс. Что скажете, командир, на какой будем подавать? — спросил Тобольский у Бунтова.

— Давай сразу на первый, — улыбнулся Леонид Викторович.

После столь душной постановки и её душевного окончания я занялся вопросом формирования той самой ГОП. Выбор людей был не самый большой, так что пришлось идти по эскадрильям и собирать там наиболее подготовленных.

Сперва я встретился с нашим начальником парашютно-десантной службы капитаном Лютиковым.

— Сан Саныч, капитан…

— Так, давай на «ты», поскольку нам с тобой долго работать, — пожал я руку Лютикову, встретившись с ним на стоянке наших Ми-8.

На завтрашний день готовили ту самую «восьмёрку», на которой я и Кеша летали с Чагаевым.

— Тогда Сергей Васильевич. Можно Серёга, — ответил мне Лютиков.

— Вот это другое дело. Сколько у нас человек для эвакуационной группы? — спросил я.

— Я и ещё двое моих. У одного медицинская специализация, а второй — сорвиголова.

— Негусто. Надо бы ещё троих-четверых. Желательно тех, кто стрелять умеет и пулемёт сможет донести.

Лютиков почесал голову, но растерянным он не выглядел.

— Постараюсь. Думаю, что среди личного состава полка подберём ребят.

К концу дня таких нашлось двое. Один — сержант с аэродромной роты. В прошлом воевал в Афганистане в должности пулемётчика.

Второй из находок Лютикова оказался мастер спорта по стрельбе и какому-то многоборью. Почему такой парень оказался в строевом отделе, мне не понятно. Начальник строевого долго ворчал, что мы забираем парня, но ничего уже сделать он не мог.

До вечера провели несколько тренировочных высадок на земле. За перемещениями по бетонке следили многие, удивляясь, зачем парни на такой жаре бегают с автоматами и в пустых разгрузках. Лютиков показал, как будет группа действовать при эвакуации раненых.

— Ты справа, ты слева, а доктор тащит раненого. Но главное, всё быстро. Наша задача как можно быстрее подобрать и смыться.

Пока Сергей работал с группой огневой прикрытия, я же прорабатывал с экипажами Ми-24 наше сопровождение.

— Идёте впереди нас. Пеленг определите самостоятельно. Выходите в район падения и готовите площадку. Мы в 30 секундах от вас.

— Боевая зарядка какая? — спросил Рашид, который завтра с Рубеном также будут со мной ведущим пары прикрытия.

— Два блока НАРов С-8 и по четыре «Штурма» можно взять. У вас всё равно ещё пушка будет. Так что на скоротечный бой хватит.

На этом мы подготовку к операции завершили. Отбой был рано, поскольку планировалось начало на раннее утро. Но мне не спалось. Мысли слегка путались, поэтому я решил выйти из душной палатки подышать в курилку.

Когда я вышел на улицу, обнаружил что в беседке уже кто-то есть. Подойдя ближе, узнал в ночном собеседнике… командира полка Бунтова.

— Леонид Викторович, доброй ночи, — подошёл я, и Бунтов резко на меня повернулся. Было видно, что он слегка взволнован.

— Заходи, Сан Саныч. Посидим, — ответил командир полка.

Я сел напротив него и заметил, что Бунтов уже выкурил достаточно сигарет. Ещё и полез в карман за новой пачкой «Космоса».

— Тебе чего не спится? — спросил у меня Бунтов.

— Думаю много. А вы?

— И я так же. Ну ещё и курю, — улыбнулся командир полка.

Мы минуту сидели с ним и просто молчали. Сам Бунтов достал очередную сигарету.

— Он от тебя не отстанет, Саша. Я знаю этого Мулина. Будет делать всё, чтобы очернить. Будь осторожен.

— Чем я ему так не приглянулся? — спросил я.

Бунтов затянулся и выпустил дым.

— Ты молодой, перспективный. А он почти что списанный лётчик. Я был с ним на ВЛК в госпитале в Сокольниках. Его чуть не списали. Есть там одна дама по имени Белла. Зверь женщина, хоть и шикарной внешности.

— Но не списали же.

— Я же тебе говорю — почти списали. На его счастье в Сирию отправили. Сказали, чтоб через год приехал на повторное. Там уже его спишут точно. И он это знает.

— Я к его ВЛК каким боком?

— Никаким. Простая зависть. Он так ко всем. Ну а ты ещё и не струхнул перед его погонами. Тут Антона Юрьевича и зацепило.

Теперь хоть знаю, как этого Мулина зовут.

Утренний подъём был относительно спокойный. Каждый из лётчиков вставал молча. Никто даже тапки свои не перепутал.

На улице было ещё темно, когда я заканчивал