Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

Кто-то передал ключи, большую тяжёлую связку.

Я открыл первую свободную камеру.

— Заходите, будем молиться.

Комната была маленькая и они еле уместились. Всё равно ненадолго.

Быстро пробежал по коридору, туда где находился Габриэль. Он сидел рядом с бесчуственным телом секретаря и что-то быстро писал на листке бумаги мельчайшими буквами.

— Что вы пишете отец? — спросил я через решётку.

— Список неотложных дел. — коротко ответил он, не отрываясь от своего занятия.

— Воля ваша конечно, но не лучше ли переехать в более приличные апартаменты?

— Рихарду очень плохо. — сказал он поднимая глаза. — Я думаю его нельзя сейчас трогать.

— Что с ним?

— Мне кажется повреждён позвоночник. А ты задержался, Сержио.

— Приношу свои извинения. — сыронизировал я, поднимая Рихарда которого погрузил в глубокий сон, заблокировав мышцы. Конечно защита вещь хорошая, но в случае как сейчас, он был бы вынужден лежать здесь очень долго. А время ограничено.

— Не в службу профессор, откройте казематы для всех пленников. Нет, не эту. — быстро сказал я, когда он направился к камере где сидели мафиози.

Подошёл к ним сам и спросил:

— Имя вашего Дона? Где я могу его видеть?

— Мы не знаем. — был ответ.

Ничего удивительного. Я и не ожидал что будет просто найти этого гада.

Вместе с нами набралось ещё шесть человек, из них двое детей, девочки.

— Сержио, останови автобус. Поедем в монастырь святой Анны, там очень хорошие врачи.

Положив тело Рихарда на стол, я попросил остальных подождать. Вышел на улицу и остановил маршрутный автобус. Переговорив с шофёром вернулся.

— Автобус ждёт. Сейчас мы с вами поедем в госпиталь. Ненадолго. — успокоил я их. — А потом можно по домам. И не беспокойтесь, о вас позаботятся.

Когда все погрузились, я забежал в ресторан. Прощать никто никого не собирался. Те кто делают из детей… Да и катакомбы слишком опасная игрушка для разного рода маньяков. Спустился вниз, распаковал коробку со взрывателями, вдавил два в мягкую податливую массу пластика, и побежал наружу. Когда мы отъехали немного, земля под колёсами автобуса задрожала. Здание просело. Подземные ходы были засыпаны и уроды вместе с ними. Ещё бы главного прихватить… Потом, непременно.

— Домой пока нельзя. — объяснил профессору. — Там была перестрелка…

— Ты не мог обойтись без неё? — озадаченно спросил Габриэль.

— Мог конечно. — усмехнулся я. — Только лучше если это сделает полиция.

— Тебе виднее. — он внимательно посмотрел на меня. — Ты изменился.

— У меня есть одна просьба. — сказал я вместо ответа. — Пошлите в следующий раз Рихарда со мной?

— Но он же…? Договорились.

На нас обращали внимание. Пациенты и сёстры Святой Анны смотрели с удивлением, пытаясь понять кто мы такие? Один с тёмным лицом и ввалившимися глазами на лице аскета и другой, прилично одетый высокий старик с синяками обезобразившими его лицо.

— У меня тоже есть просьба. — после минутного молчания заговорил Габриэль. — Рихард не сможет исполнять свои обязанности в ближайшее время, поэтому я прошу тебя подменить его на время. Обстановка крайне сложная. Участились попытки проникновения на все объекты. А людей не хватает…

Он вздохнул.

— Что ты скажешь если мы привезём стариков сюда, на некоторое время? Ты сможешь организовать безопасность? Ладно, ладно. Не смотри такими глазами. Я уже понял что сказал глупость, но мне простительно, я старый человек, которому тоже нужна чья-то защита.

— Поселим в вашем доме, так вы все будете у меня на глазах.

— О большем я не мог бы и мечтать.

Хитрец! Он знал как не любят наши старики уезжать от Монте Бианко, и ему было неудобно просить их приехать просто так в гости, поэтому соблюдая политес попросил меня сделать это.

— Вы забываете Габриэль что полиции и уборщикам нужно время чтобы очистить дом.

— У меня есть чудесные апартаменты в Папском дворце! — похвастался он.

— Тогда едем прямо сейчас, и приготовьте историю для полиции.

— Зачем? Я был на работе и ничего не знаю.

— Ху-м! Конечно не Лев Толстой, но сгодится.

Женщины делают нас слабыми. На воображение тратится столько же энергии сколько расходуется на реальное действие. Болельщики напрягают те же самые группы мышц что и игроки, вот почему после матчей наряду с эмоциональным подъёмом, (если конечно команда выиграла), чувствуется сильная усталость. Если бы я начал вспоминать, то никогда бы не вышел из подземелий пустыни. Умирать в мире грёз приятно, но это всего лишь смерть, о которой не любят говорить и даже боятся, забывая что жизнь это дорога к ней. Древние знали, рисуя на стенах пещер лабиринты, где за каждым поворотом ожидает неведомое. Если бы я не встретил Дашу… Габриэль не встретил, а концовка типа народных сказок его не устраивала. «Они поженились и зажили после этого долго и счастливо». Так живёт большинство. Они покупают дома, строят дачи и ковыряются в огородах мечтая о пятнице, когда можно на следующий день побольше поспать, и повкуснее поесть. Это единообразие принимается ими как жизнь, ведь остальные живут точно так же? По своему они счастливы, и я бы поверил в это, если бы не не алкоголь или наркотики уносящие их в совершенно иной мир, туда где все они хотели бы быть.

На мостик пиратской шхуны полной чёрных рабов под рваными парусами, уходящей от английской канонерки через Атлантику. С волнами заливающими палубу, и воплями ужаса из трюма…

— Куда-то тебя не туда потянуло. — сказал Габриэль глядя на меня своими умными глазами. — Человек не выбирает судьбу.

— А как?

— Она находит его сама.

— И где же она нашла меня на этот раз?

— В Главном хранилище Ватикана. Одна просьба. Не смей говорить никому о том что там увидишь.

— Настолько тяжело?

— Знания, сын мой, никогда не были лёгкими.

— Вам надо посмотреть новости, профессор.

— Да, да. Становлюсь рассеянным, сын мой. Пойдём.

Мы зашли в Папскую резиденцию через служебный вход, где Габриэль показал мне свои апартаменты.

— Это на всякий случай. — пояснил он. — Святейший иногда требует чтобы я был под рукой. Редко, но бывает. Ты вообще знаешь что у нас новый Папа? Безбожник ты… — добавил он с горечью.

— Что-то слышал, кардинал Ратцингер?

— Теперь он Папа Бенедикт XVI.

Что-то не очень хорошее было связано с именем бывшего кардинала, но это что-то ускользало и я никак не мог вспомнить. Ратцингер, Ратцингер… Прошлое… Гитлерюгенд? Нет, это ерунда. Гораздо ближе…