«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

небе вражеский самолёт без целеуказания с «Кондора» практически было нереально. Пошли на риски оказаться запеленгованными, попуская абсолютность радиомолчания, наводя «Як» дистанционно. Тот шёл практически вслепую, носа своего не видя, полагаясь лишь на указания по радио.

Перехвата не получилось. Низколетящую цель и без того приходилось вычленять из области атмосферных помех, создаваемых кучевыми облаками, как вдруг она и вовсе исчезла с радара, попросту уйдя за край обзора РЛС. Кто бы там ни был, он очень вовремя скользнул вниз, скрывшись за радиогоризонтом. На странность там и оставшись. Более на радаре его не видели. Службы радиотехнической разведки, внимательно прослушивая частоты в широкополосном спектре, ничего подозрительного не зафиксировали, чужак, по наглядности, в эфир не вышел.

Алелюхин порыскал на месте, пытаясь высмотреть что-то визуально.

Попусту. Облака. Ниже всё ещё туманило, стелясь над волнами. Он даже дал очередь – наобум, «в молоко», в какое-то из мгновений будто бы успев поймать взглядом мелькнувшую в пелене тень. Сам не веря в подлинность.

Покружил какое-то время в ожидании и вернулся на авианосец.

На горизонте мутным неспешным пятном наметилось равнодушное солнце, природа нехотя брала своё, постепенно изгоняя дымку.

Время едва ли за семь…

Двадцать шестое ноября по Гринвичу

Тот неопознанный одиночка – это был гидро, «Валрус». Контр-адмирал Вайен всё-таки поднял его. Ещё со вчерашнего понимая, что если его соединение продолжит болтаться в этих водах (якобы сохраняя оперативно-пригодный статус), то назавтра он в любом случае будет обязан выслать разведку. Минимум осмотреться вокруг.

С рассветом, а точнее, практически ещё по-тёмному, необходимость вылета самолёта-разведчика вызрела уже более предметно.

* * *

Сами русские вчера так и не прилетели мстить. Это мстить в помещении адмиральской штабной каюты флагманского авианосца «Формидэбл» прозвучало с намеренной иронией, пусть хоть так, но разрядить обстановку. Вражеская эскадра по всем представлениям полным ходом уходила к своим берегам под крыло базовой авиации, и вряд ли противостоящий британцам «красный» адмирал сподобился бы на такую глупость, как отправить какие-то пресловутые шесть палубных бомбардировщиков (или сколько там у него?) в бессмысленную атаку. Экраны радаров оставались чистыми.

Все сходились на мнении, что сейчас больше следовало бы остерегаться неприятельских субмарин, круговой ордер из четырёх эсминцев выглядел очень уж неубедительно. Авианосное соединение оставалось там, где и было (с тактической точки зрения), перейдя на совсем экономический – гнать свои корабли дальше и ближе к операционным рубежам противника без всякой на то необходимости Филип Вайен считал опрометчивым. И так же, как и его штабные подчинённые, скорей недоумевал, почему их ещё не отзывают.

Военно-морские инстанции Великобритании…

Трудно сказать, что легло в копилку доводов придержать авианосцы на исходных позициях, как и повременить с отдачей отменительных приказов остальным участникам гонки. Общая мотивация завязанных на деле и долге высших офицеров Королевского флота была понятна, видимо, она и пересилила прагматичные взгляды на ситуацию.

Кому-то показалось необоснованным обобщение, что русские пережили массированный воздушный налёт палубной авиации без потерь в состоянии кораблей.

Кто-то не смирился.

Лично адмирала Мýра грызла досада. Особенно в преддверии разбора комиссии адмиралтейства, ведь он на «Кинг Джордже» был уже почти на подходе, тут, рядом. Отставая от противника на полшага! Как, кстати, и Бонэм-Картер. У которого был ещё один неучтённый ресурс – четыре вспомогательных авианосца в составе соединения. Ресурс не совсем полноценный. Четыре ленд-лизовских Ruler-class escort carrier[114] спешно, можно сказать, аврально изъятые из конвойных операций в Атлантике специализировались на противолодочной деятельности – охоте за субмаринами. Чему соответствовал набор базирующихся в их ангарах самолётов. Из истребителей в авиагруппах числилось несколько облегчённых «Уайлдкетов»[115], а основные в составе – более летучие с коротких палуб «Эвенджеры» версии ТВМ, у которых в рабочем арсенале глубинные (лёгкие) бомбы и практическое отсутствие торпед, против линкоров с этим не повоюешь.

Командующий флотом метрополии решил дождаться утра и уже со следующего дня, если уж на то пошло – удостоверившись на все сто процентов, дать всему отбой. Чтобы потом с чистой совестью отчитаться: сделали всё, что могли, отступив в последний момент, когда все разумные возможности и средства оказались исчерпаны. Наверное, так.

Свою лепту внесла и разведка.

Имея кое-какие наработки в сфере подковёрных игр, спецслужбы Великобритании неплохо отслеживали шпионскую деятельность большевиков[116].

С военными кодами была иная специфика. В условиях текущей войны, когда сказывались и большой поток информации, и быстрота смены ситуативных данных, и постоянная ротация шифров, включая оточенные на немцах дезинформационные вбросы, добывать достоверно ценную информацию получалось не всегда.

Все, что им удалось выудить относительно сведений об Океанской эскадре русских в одном из перехваченных радиосообщений, это «озабоченность советского командования за уязвимость кораблей в связи со сложившейся ситуацией на финальной стадии похода». Криптоаналитики смогли декодировать едва ли один из ряда групп символов, остальное додумывали в логике контекста… что явно читалось в самой формулировке и синтаксисе предоставленной дешифровки «за русских». В общем, назвать эти косвенные сведенья данными язык не поворачивался, в другой бы раз на подобную сугубо второстепенную информацию даже внимания не обратили, но сейчас, на безрыбье руководящие головы готовы были рассматривать положение дел даже исходя из такого. Налицо именно тот случай, когда желаемое выдавалось за действительное.

И как потом выяснится, не напрасно.

Неудивительно, что на этом этапе, зависнув в неопределённости, Лондон и все заинтересованные военно-политические структуры заметно лихорадило: сам премьер-министр Уинстон очень переживал, адмиралтейство – стремилось доискаться нужных решений, в своих обязанностях – командующий флотом метрополии адмирал Г. Мур.

Лондон, кстати, слал свои телеграммы в море через его голову. Во всяком случае, Филип Вайен, получая запросы от сэра Генри, сопоставляя с нервическими нотками адмиралтейства, видел некоторые расхождения и несогласованность. В определённой степени так оно и было, Мур, находясь всё ещё в роли догоняющего, утратил связную способность к управлению.

«Оставаться в оперативной зоне до особых распоряжений, действуя исходя из текущих возможностей», – именно такой, весьма обтекаемый приказ приняли в радиорубке флагманского «Формидэбла».

Вайен отвечал: «…А топливо?» (это если коротко). Авианосцам было ещё терпимо, но маломерки-эсминцы просились на дозаправку.

Адмиралтейство обещало выслать навстречу нефтеналивное судно или что-то иное, способное восполнить запасы в море.

Это было ещё вчера.

В три часа ночи по местному контр-адмирала выдрали из постели.

– Это стоило моего сна? – спросил он, поднявшись на мостик, принимая бланк расшифровки с неурочной директивой командования.

– Депеша на ваше имя, сэр…

Не удовлетворившись первичными докладами, неспящий, как оказалось, Лондон потребовал дополнительных сведений, запросив точное количество боеспособных