Молот Пограничья. Книга III - Валерий Пылаев

— Давайте в обход! — Я на бегу указал рукой на улицу за пустырем. — Окружите здание. Чтобы мышь не проскочила!

У длинного здания с часами было три или четыре входа, и я без колебания выбрал ближайший. И, уже снося с петель тяжелую деревянную дверь, запоздало сообразил, что стрелок вполне мог оказаться не один. Оторвавшись от своих людей, я всерьез рисковал наткнуться на полдюжины стволов, но мне уже было все равно. Основа полыхнула в груди, разом спалив остатки осторожности, и погнала горячее от охотничьего азарта тело сначала вперед, а потом и вверх по лестнице — туда, где-то ли на втором, то ли на третьем этаже слышались торопливые шаги.

Кем бы ни был таинственный стрелок, бегать он умел здорово. Когда я вылетел с лестницы, врезавшись плечом в стену напротив площадки, фигура со штуцером за плечами мелькнула примерно в двадцати с чем-то шагах. Красная Плеть сорвалась с моих пальцев и с воем помчалась вслед, озаряя огнем полумрак коридора, но только проделала дыру в стене.

— Стой, черт тебя возьми! — заорал я, на ходу зажигая в руке еще одно заклинание. — Все равно не уйдешь!

Путь от лестницы до поворота занял всего несколько мгновений, но стрелок снова успел убраться с глаз. Впереди что-то грохнуло, раздался треск, и за углом меня встречала только полуоткрытая дверь. Стальная дужка замка «с мясом» выдрала кусок косяка, а одна петля, кажется лопнула — и это после одного-единственного удара. Мой загадочный враг не только носился, как угорелый, но и силы, похоже, был недюжинной.

Плевать. Тем приятнее будет уложить его мордой в пол.

Ворвавшись в помещение, я едва не споткнулся об диван — похоже, это оказалась чья-то комната. Стрелок уже добрался до окна, и распахнув его, шагнул прямо на крышу — я кое-как успел разглядеть кровлю, подходившую прямо к стене третьего этажа.

Худощавая фигура в видавшем виды камуфляже и плаще с капюшоном отшвырнула уже бесполезный штуцер. Тот громыхнул о крышу, тускло блеснув стеклышком в латунной трубке прицела, а стрелок завалился на бок и быстро заскользил по влажному от дождя металлу. Выругавшись, я в два прыжка махнул через комнату и перебросил ногу через подоконник, развеивая уже готовые сорваться с пальцев боевые заклинания.

Обойдусь и кулаками. Парень оказался достаточно силен, чтобы пинком снести крепкую дверь, но в драке со мной ему ничего не светит. Да и бежать уже некуда: вламываться в соседние окна, рискуя изрезать все руки, слишком долго, а впереди беднягу ждет разве что падение. Высота не слишком большая — но ее хватит, чтобы гарантированно превратить в кашу пару-тройку костей.

А со сломанными ногами, как известно, далеко не убежишь.

До края крыши оставалось от силы метра полтора, а стрелок все так же ехал на боку вниз, не делая попыток подняться и удрать. И я уже не без удовольствия представлял, как поймаю его за шиворот, затащу обратно в комнату и наглядно продемонстрирую, что обычно случается с теми, кто имеет глупость связываться с князем Костровым.

Но моим планам не суждено было сбыться.

Когда до неминуемого, казалось, падения, оставались считанные мгновения, стрелок снова нашел, чем меня удивить. Не знаю, сколько всего тузов он прятал в рукаве своей мокрой выцветшей дерюги, однако этот оказался покруче всех предыдущих. Тощее тело вдруг немыслимым образом изогнулось, поднимаясь, проехало остаток пути на подошвах ботинок и оттолкнулось от края крыши ногой — мощно, так, что металл жалобно заскрежетал, и на кровле осталась здоровенная вмятина.

Стрелок взлетел. Не прыгнул, а именно взмыл в воздух, без особого труда махнув через улицу почти в два с лишним десятка метров шириной. И если до этого у меня еще оставались сомнения, то теперь они исчезли окончательно.

Я преследовал Одаренного. И не какого-нибудь, а мага с аспектом Ветра, и вряд ли уступающего мне по рангу. А скорее всего — сильнее раза этак в полтора, судя по тому как лихо он скакал по крышам. Я бы такой прыжок повторить не смог — даже при всем желании, потратив на разгон половину резерва.

— Стой… Зараза! — выругался я, зажигая огонь в обеих руках.

Жаровня, Огненный Шар — все без толку. Вырвавшееся прямо из-под кровли дома напротив пламя стрелок просто-напросто перепрыгнул, а второе заклинание и вовсе издевательски отвел в сторону. Не отбил каким-нибудь Щитом Ветра, а будто подхватил в воздухе, даже не обернувшись. И я уже думал напоследок влепить чем-то вроде пары Факелов, но все-таки не рискнул: магия такого ранга запросто прожгла бы насквозь пару этажей, а мы с беглецом и так уже оставили за собой достаточно разрушений.

Отвечать за которые перед горожанами, урядниками и лично его сиятельство Павлом Валентиновичем, похоже, предстояло мне — стрелок уже исчез за коньком, и теперь сюда доносился только торопливый грохот ботинок по крыше.

Который, впрочем, тут же сменился ревом мотора. Где-то за углом раздался сердитый визг покрышек, и на улице прямо подо мной остановился черный внедорожник. Дверь со стороны водителя распахнулась, и оттуда показалась знакомая рыжая макушка.

— Где он, ваше сиятельство⁈ — крикнул Жихарь, запрокинув голову. — Видели, куда побежал?

— Куда побежал, там уж нет, — буркнул я себе под нос. И уже в полный голос скомандовал: — Стой там, жди меня. А этого хмыря не ищите — все равно не догоните.

Где-то вдалеке завывали сирены. Местные стражи порядка, хоть и несколько запоздало, все же спешили на шум. И я бы мог тоже поспешить вниз, сесть в машину и прочесать пару кварталов в поисках беглеца. Или прямо сейчас отправить Жихаря с остальными окружить соседний дом. Или даже парочку…

Без толку. Таинственный стрелок явно не собирался сидеть на месте, а в скорости перемещения по узеньким улочкам старой части города вряд ли уступит даже автомобилю. Наверняка он уже далеко… куда дальше, чем смогут дотянуться руки бестолкового местного правосудия.

Уже шагая обратно по коридору я зачем-то вытащил из кармана плаща полученную от Орлова коробочку. Снаружи она ничуть не изменилась — все тот же блеск золота и крохотных драгоценных камней, все та же матовая поверхность благородного дерева, разве что слегка влажная от касания мокрых пальцев. Но зато внутри…

Перстень, конечно же, никуда не делся — но жив-камень больше не переливался всеми цветами радуги и словно стал чуть