Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций) - Степан Александрович Мазур

Носить тяжести в экзоскелете было одно удовольствие. Приходилось лишь немного привыкнуть к чуть замедленным движениям. Я не рискнул бы соревноваться в нём с ковбоем в салуне Дикого Запада, стреляя навскидку. Про ловкость можно было забыть. Человек ощущал себя скорее бронированным танком, который последовательно мог выбирать цели и уничтожать одну за другой.

Но как же я был силен! Никакой тяжести в мышцах!

В катер девяти метров в длину спокойно вошли все вещи. И пока я таскал груз, Невельской с дедом перекачали топливо с бочки в бак и подлили моторного масла. Саму бочку мы закрепили снаружи. Пригодится.

Оба исчезли в салоне. Катер загудел, завелся с первого оборота. Загорелись внутренние и внешние огни, которые я бы мог назвать фарами.

Дед с академиком отцепили веревки с пристани, затем продавец перешагнул борт, похлопал меня по плечу и пожелал доброго пути. Я отдал ему брелок-метку и кивнул.

Что будет с этой семьей дальше, я не знал. Оказавшись в сибирской ловушке трёх ветров, она наверняка была обречена.

Катер дал малый ход, отплывая от берега. Убедившись, что бочка надежно привязана за борт на корме, я зашёл в салон. Снаружи сыпал снег лёгкими хлопьями, дул слабый, но холодный ветер. А здесь внутри температура быстро росла.

Посмотрел на академика. Тот стоял у руля, бросив через плечо:

— Можете раздеваться. Салон с подогревом. Градусов двадцать будет держать. А экзоскелеты и все аккумуляторы мы поставим на зарядку по очереди. Генератор работает исправно. Всё зарядим.

Стянув каску и деактивировав экзоскелет, я осмотрелся: столик, вокруг него мягкий диван с плотной обшивкой, в корпус встроен холодильник, умывальник-посудница, отделы под кухню, работала даже СВЧ-печь. От решеток вентиляции, (а по сути печки и кондиционера), дуло тепло. Но что более важно, в носу был отсек со спальным местом на пару человек. А неподалеку от него дверь вела в душ и биотуалет.

Набор благ, о которых теперь многим только мечтать.

— Вода в душе уже нагревается. Но мы повременим. Видите ли, забор идёт снаружи, так что пока не достигнем чистых вод Ангары, никакого мытья.

— Само собой.

Сам новый капитан корабля стоял у руля, и вокруг большого металлического колеса было обилие приборов и датчиков на панели управления, с которыми я не разбирался. Правда, техника показывала северо-восточный ветер, два градуса по Цельсию ниже нуля за бортом и пятнадцать градусов внутри салона. А остальные показатели можно было распознать и подучить.

Стянув с себя всю одежду, кроме термобелья, я вдруг понял насколько устал. Тепло расслабляло. Напала зевота.

Заставил себя заняться завтраком. На кухне удобно расположилась наша газовая плитка на одну конфорку. Ни одного баллончика из десятка ещё не потратили. Несколько дней можно обходиться без костра на берегу. Не хотелось бы обедать с комарами. Правда, под снег они быстро передохнут или впадут в спячку.

Подруливая одной рукой, Невельской тоже избавился от лишнего обмундирования и теперь гордо сидел в мягком кресле капитана. Эхолот показывал ему структуру дна и не давал сесть на мель, а внешние сонары предупреждали о столкновении с бревнами и другими кораблями, если бы таковые появились поблизости. И всё же академик старался не выпускать из вида реку, постоянно глядя в синие воды.

Тридцать километров до Ангары пролетели за полчаса. Позавтракав, я смотрел в окно, не желая выходить на нос лодки ни на минуту. Обзор там был лучше. Можно даже подняться над крышей салона под обзорный полог. Он представлял собой не только смотровое гнездо, но и располагал парой сидений, на которых спокойно сидели рыбаки, закидывая в воды спиннинги. Но то в погоду потеплее, а не когда шёл снег.

Сонно моргнув, я заметил, что с одной стороны борта вода стала светлее, а с другого — темнее.

— Ангарская вода чище и теплее енисейской, отсюда и контраст. Вы становитесь свидетелем той самой свадьбы двух рек, Карлов. Входим в устье Ангары, — сказал капитан и нажал пару кнопок на картплоттере.

Высветилась карта местности. Вот только на ней не было указано наше местоположение. Спутники не работали. Приходилось подкручивать маршрут пальцем.

— Значит, так, ага, — сверился с картой капитан и ткнул пальцем в бок. — А с правого борта сейчас появится поселок Стрелка.

На холме действительно показался посёлок с минимумом строений: беседки кафешек, едва различимые частные домики. Из-за перепадов температур над водой поднялся туман. Тёплые водные пары подхватывал ветер, укутав округу в плотное белое одеяло. Не снежное, но водяное. Видеть снег на фоне всего этого казалось дикостью. Мы едва различали окружающие скалы, и застрявшие на берегах баржи с лесом. Теперь их никто не вёл. Сам порог у Стрелки имел широкий и прямой ход, а фарватер был обставлен вешками для грузовых кораблей.

Невельской посмотрел на датчики, хмыкнул:

— Вот что значит разность вод. После устья Ангары сразу изменились показания датчиков в машинном отделении. Я слил Енисейскую воду. Пошел набор новой. Через пятнадцать минут можете плескаться.

Едва я услышал слово «плескаться», как понял насколько хочу помыться. В последние дни из всего моциона удавалось лишь мокнуть под дождём. А волосы на голове жутко чесались.

Глядя на реку, Невельской постепенно начал вводить меня в курс по управлению катером, поясняя, что за что отвечает.

Меж тем я узнал следующее:

— Ангара мощнее Енисея в плане скорости бега воды. Если сначала мы шли вплоть до шестидесяти, то сейчас не больше пятидесяти километров в час против течения. При этом наша новая подруга мельче и опаснее. С ней надо держать ухо востро. Ангара петляет. В русле реки на всём протяжении много порогов.

— Ага, хорошо.

— А вы знаете, Карлов, что Ангара это одна из самых выгодных рек с точки зрения своих энергетических ресурсов?

— Как это?

Я ощущал, как опускаются веки, слушал вполуха. Он говорил тихо и неторопливо:

— В советское время на Ангаре был сооружен один из крупнейших каскадов ГЭС — Иркутская, Братская, Усть-Илимская и Богучанская. Сквозного судоходства по Ангаре нет для крупных кораблей. Река судоходна для них лишь на отдельных плёсах и водохранилищах. По реке сплавляется очень много леса. Прилетит к нам бревно в бок на крейсерской скорости, и до берега доплыть не успеем. Так что один глаз на мониторы, второй на реку. Уяснили?

— Угу, — мир уже плыл в тумане, сознание не придавало значения словам.

— Тогда идите, мойтесь.

Сказано — сделано.

Душ и биотуалет поместились в довольно небольшом пространстве,