Земля: Начало - Михаил Ран

Уродина. Проклятая.

— Алекс… — Вейла говорила медленно, напряжённо. — Если хочешь выжить — не делай резких движений. Тебе надо убить его за один удар. Или… закрывай и уходи. — дала мне выбор напарница.

— Мы оба знаем, что отступить — значит остаться ни с чем. — шепнул я, уже чувствуя, как пальцы скользят по рукояти ножа от пота. — Нам нужна энергия. Ты сама это говорила.

Монстр был уже ближе. Всего в паре шагов. И я смог рассмотреть его более детально. Спина — выпуклая, будто сросшаяся из костей и мышц, подрагивала в ритме жевательных движений. Кожа, расчерченная фиолетовыми завивающимися в рисунках линиями, пульсировала, словно внутри ходили токи. Пальцы — тонкие, слишком длинные, с когтями, как у хищной птицы. Он загребал куски плоти, закидывал их в свою жутко прожорливую пасть. Из неё тянулись капли слизи и крови, капая на грязный паркет.

Я скользнул ближе. Медленно. Словно сам стал частью этого чужого мира.

— Удар в шейные позвонки. Целься туда. — Вейла говорила теперь почти шёпотом. Почти благоговейно.

Нож перехвачен. Поза — как у охотника. Корпус вперёд. Центр тяжести на носках. Я в тени. Я тень. Старался я придать себе смелости.

В следующую секунду — прыжок.

Всё произошло в один вдох.

Мир замер.

Время — потянулось, как густой сироп.

Я рухнул на монстра сверху, занеся нож над головой. Он только начал разворачиваться, и я увидел его лицо. Или то, что его заменяло: одна глазница пуста, другая — налита чернотой, как колодец, без дна и смысла.

Вспышка. Удар.

Нож вошёл в плоть с влажным шлепком, словно резал мокрое мясо. Плоть поддалась, но не сразу — будто сопротивлялась. Я вложил весь вес, всё тело — как таран. Но этого было мало. Я почувствовал, как лезвие застряло где-то в костях.

Монстр зарычал. Его горло извергло звук, похожий на чайник, что закипает, но с хрипом утопленника. Его рука взлетела вверх — тяжёлая, неестественно длинная — и пронзила пространство рядом. Из-за глаза, или из-за нанесенного мной удара, но первый удар монстра прошел мимо.

— Алекс! — Вейла уже почти кричала в голове. — Быстрее!

Отпустив нож, я тут же перехватил прут руками и, взвыв от напряжения, ткнул им в глаз чудовища. Импровизированный эсток вошел с глухим хлюпом. Монстр вздрогнул, выгнулся дугой, и я рванул свое оружие на себя, будто забивая последний гвоздь в крышку его проклятой судьбы.

Навалившись сверху, я придавил его коленями к полу. Он пытался вырваться, занося подобие рук для удара, но было уже поздно.

Одним последним движением я вцепился в нож, и продолжил режущее движение — окончательно отделяя голову от тела. Сухой треск позвонков. Скользкий хруст хрящей.

Монстр дернулся… и затих.

Я упал рядом, тяжело дыша. Пол — липкий. Воздух — тяжёлый. Тишина вернулась, но в ушах всё ещё звенело от боли, адреналина и напряжения.

— Алекс… — Вейла снова подала голос. — Ты это сделал.

Я не ответил. Только сильно зажмурил глаза. Мои руки дрожали, а с них капала черная жижица.

Но я был жив.

— Вот тебе и “завтрак чемпионов”… — выдохнул я, уже не зная, смеюсь ли или срываюсь.

Монстр лежал рядом. Его уродливая туша окончательно обмякла. С каждой секундой казалось, что она теряет форму — как будто существо таяло на полу, распадаясь обратно в сырой кошмар, из которого пришло.

А на его месте я увидел восемь многогранных кубиков.

— Что ж… не время лежать, да, Вейла?

— Да, Алекс, — её голос отозвался чуть тише, чем обычно. В нём была усталость, будто сама она сражалась рядом, плечом к плечу. — Нам ещё многое предстоит. Это — лишь начало.

Я криво усмехнулся и упёрся руками в пол. Тело отзывалось на движение тупой и пульсирующей болью — как после хорошей драки, только без удовольствия от победы. Каждый мускул будто был подменён на верёвку, которую кто-то дёргал, проверяя на износ.

— Вроде цел… — выдохнул я, вставая. — И даже без травм.

На полу рядом всё так же валялась моя добыча. Осклизлые, подрагивающие кубики, с которых стекала прозрачная, почти стеклянная жижа. В них всё ещё тлела энергия. Эти камни, как бы отвратительно ни выглядели, были топливом для моего выживания.

Но даже смотреть на них теперь было тяжело. Внутри всё сжималось от одного только воспоминания — как я впивался в плоть чудовища ножом, как его глаза были пусты… как он дёргался в предсмертной судороге.

— Вейла… — поморщившись, спросил я, глядя на дрожащие энергетические кубики, — …глотать их сейчас безопасно?

— Ну… в рамках допустимого! — она затянула, словно пыталась подобрать формулировку, — После разложения физической оболочки, энергетические контуры теряют устойчивость, и… ну… формируются стабильные ядра. Эти кубики. Без побочных эффектов. Почти.

— О, снова какие-то слова пропущены. Понял. Все вопросы потом. — буркнул я, подбирая один из них двумя пальцами, словно дохлую лягушку.

Закинул его в рот — вкуса, как всегда, не было. Но из-за предыдущего отвращения, пришлось сглатывать через силу, подавляя рвотный рефлекс. Закинув ещё три камня, я постарался их быстро проглотить. Остальные же четыре пошли в карман куртки.

— Алекс, рекомендую держать небольшой запас. Просто на всякий. — голос Вейлы стал чуть более серьёзным. — Пока я не могу точно перераспределять энергию по твоему телу. Но если будет край — смогу устроить мини-взрыв активности. Коэффициент полезности, конечно, низкий, зато можно будет, например, выкинуть дверь… или монстра. Ну или пустить всё на масштабную регенерацию.

— Кстати, ты же говорила, что можешь корректировать моё психоэмоциональное состояние. Правильно?

— Алекс… — Вейла сделала паузу, как будто собиралась с мыслями. — Постоянная корректировка мешает формированию устойчивой психики. Сейчас ты должен адаптироваться. Я вмешалась тогда, потому что того требовало наше выживание.

— Мило. — хмыкнул я. — Так значит, когда у меня начнётся срыв, ты будешь наблюдать в прямом эфире?

— Только с попкорном. — невинно пошутила она. — Ладно, ладно… Я рядом. Просто… не хочется делать из тебя овощ.

Серьёзный разговор резко оборвался, когда мой взгляд упал на изуродованное тело женщины, лежащее в углу комнаты. Я не планировал подходить, но ноги понесли сами. Медленно. Словно что-то в её позе, в том, как она замерла навсегда, требовало тишины. Почтения.

Я приблизился, остановился на расстоянии вытянутой руки. Лицо — искажено, словно в последний миг она хотела закричать. Но не успела.

— Abo in pace, — прошептал я, прикрывая собственные глаза.

Мир дрогнул. Не в переносном смысле — я физически почувствовал, как что-то вибрирует внутри. В груди, в позвоночнике.