Земля: Начало - Михаил Ран

— Ты только что сказал… “Иди с миром”, — удивлённо пробормотала Вейла. — Латынь? Ты что, ещё и мертвые языки знаешь?

— Родители мечтали видеть меня врачом. Я четыре года даже учился. А потом понял, что лечить людей — не моё. Но латынь… она как код. Сжатый, чёткий. Мне такие вещи нравятся.

— Хм… Звучит… почти сексуально.

— Вейла.

— Всё, молчу.

Я ещё раз взглянул на женщину. Это был не просто труп. Это был человек. Живой. До недавнего времени. И он не должен просто так лежать и разлагаться среди этого ужаса.

Я поднял своё оружие, медленно развернулся и направился к двери.

— Пора закончить с этим этажом. Если здесь есть ещё монстры — я их найду.

— Только не забудь: ты не бессмертный. Пока. — с ноткой тревоги напомнила Вейла. — И, пожалуйста, постарайся не умирать. Я к тебе почти привыкла.

— Почти?

— Ну… мне нравится твоя самоирония. А ещё ты мило кривишься, когда глотаешь энергетические камни.

— Спасибо, Вейла. Это именно та поддержка, которую я ожидал услышать от моего духовного гуру.

— Всегда к твоим услугам, смертный. — захихикала девушка в голове, и у меня опять появился пиксельный смайлик, чем-то напоминающий чертика с вилами.

Я усмехнулся и вышел в коридор. Там пахло сыростью, дымом и ожиданием.

Пора было идти дальше.

Глава 17

Автобус одной из новых моделей глухо гудел по еще темным утренним улицам, будто сам пытался не разбудить город. Свет внутри — теплый, тусклый, с лёгким потрескиванием ламп под потолком. Сквозь запотевшие окна тянулись пятна фонарей, размытые дождевыми разводами и скоростью. За стеклом — мрачноватый спальный район, где бетонные коробки соседствовали с покосившимися заборами частных домов. Первые отблески дня пробирались сквозь преграду горизонта. А вокруг всё погружалось в вязкую, электрическую тишину окраины.

Рита сидела у окна, едва покачиваясь вместе с автобусом. Её пальцы сжимали телефон — не крепко, но будто в попытке поймать в нём какую-то опору. Плечи подняты, взгляд — в пол. В глазах метался тот самый вопрос, который сжигал изнутри как кислота: мог ли Алекс действительно… предать их? Предать… её?

Слово “предатель” не подходило для него. Оно звучало чуждо, неестественно. Но именно эта мысль застряла в голове и никак не отпускала её на протяжении последних часов.

В салоне было почти пусто. Где-то ближе к выходу спал старик в сером пальто, прижимая к груди потрепанную временем сумку. На переднем сиденье женщина в платке медленно листала старый журнал. Водитель, мужчина лет шестидесяти, с заросшей щетиной и усталым лицом, монотонно постукивал пальцами по рулю в такт радио, где глухо бубнил диктор о погоде. Ни один взгляд не был направлен на Риту — и от этого было только тревожнее. Словно весь мир стал глух к её волнению.

Она открыла экран телефона. Там всё ещё висел диалог с братом. Сообщения… уже открытые. Словно мины, разорвавшие всё, что она только успела осознать. Девушка долго смотрела на них, погружаясь в собственные воспоминания прошедшей ночи.

* * *

— Чёртова приватность… — прошептала сквозь зубы девушка. — Раньше хоть превью сообщений были… А теперь — загадка за замком, которую и открыть страшно.

Но больше тянуть было нельзя, рано или поздно, но проверить содержимое придется.

Стоило Рите открыть вкладку диалога с братом, как глаза зацепились за две аудиозаписи, а третье, и последнее сообщение, было каким-то текстовым файлом. Пальцы дрожали, когда она потянулась к наушникам в кармане куртки. Кейс почти выскользнул из раскрытой ладони. Один наушник упал на пол. С проклятием и резким вздохом Рита потянулась вниз, схватила его, чуть не задев ногой сумку проводницы, стоящую рядом и чем-то задорно звякающую.

Когда наушники наконец оказались в ушах, она на секунду задержала дыхание. И включила первую запись.

— Рита, привет. Ты, скорее всего, слушаешь это на пути домой со своего маленького отдыха… Что ты думаешь насчёт того, чтобы встретиться и хорошенько оттянуться? Как приедешь — сходим куда-нибудь, может, в бар? Хотел ещё Сашке предложить, мы с ним как раз через сорок минут должны увидеться. Хочу показать ему странный файл, который пришел нам на рабочую почту… Ну всё, целую. Потом расскажем, что и как.

Запись оборвалась резко, как будто этот жизнерадостный голос чем-то обрубили. Рита моргнула. Её сердце сжалось. Она посмотрела на экран: четыре дня назад. Без десяти двенадцать. День, когда она уехала. День, когда всё пошло не в ту степь. Но… Алекс не говорил, что встречался с Сережей…

Пальцы сами нажали на вторую запись. Рита почти не отдавала себе отчёта в движениях — будто тело работало отдельно от сознания. В груди сдавило так, что вдох стал прерывистым, а глаза застекленели, словно в ожидании того, чего не хочешь слышать. А наушники — предательски послушны — впустили голос Сережи. Сломанный. Уставший. Почти незнакомый, сильно контрастирующий на фоне первой записи.

— Рита… уфф… будь осторожна. Саша сдал нас, мы… условились встретиться…

Резкий вой — поезд, пролетающий мимо на фоне, с его тревожным свистом, как крик в тоннеле. Слова потонули в металле, шуме рельсов, в раскатах подземки. Но Рита вслушивалась, как будто могла расцепить звуки и вытащить правду из грохота.

— Я даже не успел дойти, как за мной началась погоня… вроде бы… экономическая безопасность…

Голос дрожал, он обрывался, будто у Сережи не хватало воздуха. Он говорил с хрипом, глухо. Его дыхание било в микрофон — тяжёлое, рваное. И всё усугублялось звуками на фоне, которые то и дело перебивали ослабевшего автора.

— Сейчас я выезжаю к тебе… дозвониться не получилось… Надеюсь, ты включишь телефон раньше, чем через пару дней… будь осторожна с Сашей…

И — тишина.

Запись оборвалась так резко, как будто её перерезали ножом.

А вместе с ней внутри Риты что-то оборвалось. Как будто мгновенно распустилась нить, которая еще держала её разум в узде. Пульс застучал в висках, сердце в горле, грудь сдавило, словно невидимая рука сжимала изнутри. Комок подступил к горлу — теплый, липкий, предательский.

— Нет… нет… нет… — еле слышно вырвалось у неё сквозь стиснутые зубы.

В груди заклокотал крик, но голос предал — он остался внутри, сорванный. Глаза начали мокнуть, хотя слёз ещё не было. Только дрожащий зрачок, бешено мечущийся от окна к полу, от потолка к экрану телефона.

Рита схватилась за голову, пальцы бешено вцепились в корни волос. В наушниках больно заскрежетало, один вывалился, второй тоже готовился упасть. Мир покачнулся. Или это