С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

– Он красивый хоть?

– Кто? – не понял Эрик, даже нож застыл в воздухе.

– Ну… принц этот твой, – буркнула я.

Кажется, Эрика я тоже сумела застать врасплох.

– Да как-то с этой стороны не оценивал… – немного растерялся он. – А что?

– Ну вот что ты за вербовщик, – рассердилась я. – В девичьих чувствах вообще ничего не понимаешь! Ты сейчас должен был расписать, какой этот принц весь из себя распрекрасный, добрый и хороший, и что он обязательно обратит на меня внимание, когда я приеду во дворец, а ты этому, конечно, поспособствуешь… И всё, любая девица падает от восторга в обморок и согласна хоть на край света ехать! Это же мечта каждой провинциалки: заявиться на отбор, а угодить в принцессы! А то и в королевны! Беспроигрышный ведь вариант! И денежки твой принц сбережёт… Кстати, миллион ещё в силе?

Эрик чуть нахмурился.

– А. Вот ты о чём. Нет, Уна, извини. Но никому другому я тебя уже не отдам. А миллион в силе, да. Когда станешь придворной дамой.

– Что-то не особо ты стараешься меня в рекруты его высочества набрать, – проворчала я. – Да можешь и не стараться, я всё равно в столицу ехать не собираюсь, даже ради миллиона. Так что не на ту лошадку ты поставил.

– На ту самую, – спокойно ответил Эрик, раскладывая по тарелкам салат. – Вот только не ожидал, что она вообще в забеге участвовать станет. Я не знал, что ты аристократка, Уна, честно. И что попадёшь на отбор. Но, видимо, снова судьба. Тебе маслом полить?

– Да не хочу я никаких отборов! – уткнулась я в плечо поганца, пряча увлажнившиеся глаза и вспухающий нос. – И интриг этих ваших дворцовых! И плевать мне, кто там на престол следующим сядет! И на принца твоего распрекрасного плевать! И на следующий тур я не пойду просто! А если пойду, то ничего не буду делать! Хотя, как сегодня выяснилось, это тоже не выход…

– Хорошо, Уна, – погладил он меня по голове. – Не пойдёшь и не будешь. А что ты хочешь?

– Вообще ничего не хочу! Просто пусть меня все уже оставят в покое…

– А буженину хочешь?

– И буженину не… Её хочу. И вон тем соусом полей. И рагу грибное хочу. Подогрелось уже?

Эрик сочувственно заглянул мне в глаза и дал на пробу ложечку, подув на неё предварительно. Я машинально раскрыла рот, и восхитительный вкус рагу растёкся по языку. В меру соли, яркий вкус грибов, сливочная мягкость… Шмыгнув носом, я попросила ещё.

– Садись за стол, – всё же улыбнулся Эрик. – И… прости, Уна. Но от судьбы не отвертишься. А сейчас правила диктует именно она.

– Я тебе не верю, – буркнула я. – Кормишь тут, заботишься. А сам не просто так всё это делаешь, а потому что за принца своего играешь.

– Нет, Уна, – покачал он головой. – Я играю за нас с тобой.

– Бесишь.

– Это расценивать как признание? Я знаю, ты просто по-другому чувства выражать не умеешь. И, да, детка, я тоже тебя люблю.

– Вообще бесишь!

– Даже настолько влюблена? Признаюсь, меня тоже никто раньше не волновал так сильно, как ты. Аж укусить тебя хочется. Вот, не стесняйся. Вижу, что ты тоже не прочь.

Поганец подставил плечо, приспустив рубашку. Бесит, бесит, бесит! Я тут вселенские тайны раскрыла, а он даже не отрицает, что шпион засланный! Я и укусила в самое волнующее место – туда, где крепкая шея переходит в плечо. И осыпала его вслед судорожными мокрыми поцелуями. Эрик стойко вытерпел первые несколько секунд, а после повалил меня на стол, смахнув недоеденный ужин.

Убила бы поганца, если бы он этого не сделал.

– Почему именно Альмата? – спросила я, с сожалением разглядывая остатки еды на полу после неожиданного страстного поворота в прервавшемся разговоре. Ничего, Генриетта всеядная и небрезгливая, а после неё ещё горничный Эдвард приберёт.

Эрик неопределённо пожал плечами и широко зевнул.

– Куда приказали, туда и поехал, – сделал он вид, что не знает.

– Понятно, – сделала я вид, что поверила. – А то, что все вы, засланцы столичные, в голос одно и то же талдычите – про смерть беспощадную и рыжих дьяволов – это, конечно, совпадение.

– Региональный говорок, ничего удивительного, – ещё шире зевнул поганец. – Вы в Альмате чертыхаетесь через слово, а мы, столичные, дьявола поминаем. Ты в выражениях не стесняешься и полный крах надежд матом обозначаешь, как есть, а мы выражаемся деликатнее: «смерть моя жестокая». Пойдём спать, дорогая.

Ну-ну.

Сон не шёл. Меня против воли затягивало в водоворот событий, а я ничего не могла поделать. Клятая судьба, если это действительно она. Похоже, у неё были на меня свои планы. И ещё слова вылетают не пойми какие, и таким же непонятным образом сбываются. Раньше мои хотелки были более конкретными. И обратки за них прилетали понятные и не такие поганые. А теперь обратки будто на ту же самую судьбу работают… Ох, чёрт, а ведь завтра ещё за раздвоение прилетит.

В ту ночь, когда я рассказала Эрику о своих колдунствах, он тут же предложил способ избавиться от них.

– Смотри, детка, – сосредоточенно выводил он логическую цепочку. – То, чего ты желаешь сокровеннее всего в тревожный момент, обычно сбывается. За это тебе прилетает обратка. И если желание непростое, то и обратка может случиться очень сильная. И ты их боишься, поэтому избегаешь желать чего-то намеренно. Но девушка ты вспыльчивая, поэтому импульсивные желания всё равно прорываются. Но за них и обратки не такие сильные. Обычно сильнее всего тебя кроет за осознанные желания. Тогда всё очень просто. Ты должна изо всех сил пожелать избавиться от своих способностей. Дальше два варианта. Либо не сбудется, и тогда обратки можно не бояться. Либо сбудется, но обратки опять же не будет, так как не будет уже и самих способностей.

– Самый умный, да? – буркнула тогда я. На самом деле от обиды, что я сама не такая сообразительная: он до этого сразу додумался, а вот я всего лишь два года назад.

Но пришлось его разочаровать. Пробовала. И не один раз. Не сработало.

– Может, ещё время не пришло? – обнадёжил Эрик.

Твои бы слова да кому нужно в уши…

Обратка за раздвоение и неудачную попытку слиться с отбора действительно прилетела непростая. Редкой гадостности вышла обратка. Захочешь придумать кому-то пакость – гаже не придумаешь. А что это была именно она, я не сомневалась. Слишком уж