С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

Рейнетсдарам отношения почти не имеет, но сам генерал его очень любит, и сейчас он в подчинении у моего Диди. В семнадцать лет уже капитан! А породниться с будущим ко… с генералом, я хотела сказать, это уже совсем другой уровень, нежели быть простой придворной дамой. Виолетта, ты даже не представляешь, какие головокружительные перспективы перед тобой открываются! Могла ли ты о таком подумать?

О том, чтобы выйти замуж за незнакомого мальчика на девять лет младше меня, я точно никогда не задумывалась. Впрочем, маменька всегда рассматривала браки как торговые сделки, а чувства в них считала неуместными. Что ж, хотя бы выяснилось, за кого из претендентов на престол выступает она сама.

– И мечтать о таком счастье не смела, – кивнула я. – Мими, только один вопрос… А почему вы уверены, что я непременно стану придворной дамой? Отбор в Альмате ещё не закончился.

– Ну, разумеется, станешь, что за глупости ты говоришь, – пожала плечами маменька. – Как иначе? Ведь я уже здесь. Могла приехать раньше, но чтобы моя дочь не справилась с какими-то там провинциалками на первых этапах? К тому же милая Софи Шальтеир этого не допустила бы. Я тебе не говорила? Она дальняя родственница моего Диди. А я приехала только затем, чтобы забрать тебя в столицу по окончании отбора.

Значит, сестрички Варинс были правы. Меня намеренно вели. Герцогиня Шальтеир подсудила мне на дуэли. Она же, вероятно, велела магам из ассоциации помочь мне на забеге, чтобы не разбилась, сверзившись с азарга. Интересно, а «милая Софи» Шальтеир знает, что пока она невольно выступает на стороне армии, её мужа в то же время окучивает первый советник – конкурент генерала в битве за трон? А стоит за всем этим опытная дворцовая интриганка, которой, думала я, как и прежде, дела до меня не будет, если только я не заявлюсь в столицу уже придворной дамой. Я просчиталась. Маменька умела думать на несколько шагов вперёд. В отличие от меня.

– Так что, девочка моя, ни о чём не думай, – лучезарно улыбнулась Мими. – Финал отбора – формальность. Считай, ты его уже прошла. Дорогая, я бы поужинала с тобой сегодня, но меня ждут у мэра. Сходи в ресторан, пригласи подруг. Вот, держи, развлекись вечером.

Увесистый мешочек с золотом оттянул руку. Там тысяч пять, не меньше. Я на эти деньги в Альмате могла жить полгода. Не чихая от пыли в чужих библиотеках и не выискивая эрба-кристаллы на буйно заросших растунциями окраинах Альматы. Для Мими же это была сумма повседневных расходов. Она никогда не придавала значения деньгам, с рождения не зная им меры. Ей даже в голову не приходило, что я могу в чём-то нуждаться или что у меня может не быть слуг. А мне не позволяла гордость показать ей обратное.

Поганец с утра ушёл в участок, благо охранную привязку маги перед забегом сняли, а вернуть забыли. На то, чтобы отвести бурю от Альматы, они бросили все силы, а после чудесного спасения об охране никто уже не вспомнил.

А вернулся поганец в самый неподходящий момент.

Мими как раз послала мне воздушный поцелуй на прощание, но на выходе столкнулась с Эриком. У маменьки на долю секунды в глазах мелькнуло странное выражение. Как мне показалось, узнавание. Но оно тут же исчезло; Мими дежурно улыбнулась, как она всегда это делала по отношению к прислуге, напустила на себя невозмутимый вид и покинула мою скромную обитель. Эрик, приняв эти правила, почтительно поклонился. А после задумчиво посмотрел ей вслед. Тоже всего на секунду, но мне хватило, чтобы это заметить.

Глава 29

– Вот только не говори, что и вас что-то связывает, – упавшим голосом произнесла я. – Это графинь у тебя ещё не было, сам говорил. А что насчёт герцогини… как её там сейчас? Ордиле-Манк, кажется.

– Уна, не говори глупостей, – нахмурился Эрик. – Да, я видел её во дворце прежде. Но что она делала здесь, у тебя? Вы знакомы? Кем Мими тебе приходится?

– Так всё-таки Мими… – усмехнулась я. – Маменька это моя. А если не передумал жениться, то и тёща твоя будущая. Кстати, поторопись с предложением, а то её стараниями я уже заочно помолвлена с семнадцатилетним мальчиком. Целый капитан, не абы кто! Боги, вот от чего приходится отказываться, лишь бы не стать придворной дамой! Твой принц миллион обещал, генерал Рейнетсдар любимого племянника на мне женит… Видимо, та временна́я петля всё-таки была предупреждением… Что ж, подождём остальных. Что ещё предложат рыжему дьяволу? Кто даст больше? А то надо же, в кои-то веки и до Уны Райкконен кому-то появилось дело!..

Меня разбирал истерический смех. Громкий, злой, безнадёжный. Готовый сорваться в горький рёв.

Всё уже решили за меня. Слиться с отбора мне не дадут.

– Детка, – очень осторожно обнял меня Эрик. – Уна, милая. Успокойся. Будь осторожнее со словами. Сама говорила, что обратки в последнее время прилетают хуже некуда. Если не других, так себя пожалей…

– А меня кто пожалеет?!.. Я не чудовище! И не дьявол! – выкрикнула я, но на последнем слоге голос всё-таки предательски сорвался, и из глаз хлынули слёзы. – Да, я не знаю, кто я! Но я сама хочу! Всё! В смысле, ничего не хочу! Но точно не быть марионеткой!.. Маменькиной, твоей или этой судьбы распроклятой!

Меня трясло, руки отчаянно зудели, и я, сама того не замечая, начала расчёсывать ногтями ладони до крови. Какое неосторожное слово сейчас исполнится? На чём зазвенит в ушах? Чем это всё обернётся?..

Эрик размышлял недолго. Перехватил мои руки, зафиксировав их за спиной, и вжал в себя, осыпая поцелуями мокрые щёки.

– Да колотись оно всё вокруг… – жалобно всхлипнула я, но договорить не успела – губы Эрика мягко накрыли мой рот.

Поцелуй был болезненно-нежным, тогда как мне хотелось выплеснуть свою ярость. Но Эрик не позволил ей прорваться, заглушая лаской мою злость на весь мир. Когда же поцелуи стали более глубокими и тягучими, а взамен злости начало зарождаться желание, я оторвалась от поганца.

– Поклянись мне, – хрипло потребовала я. – Что тебе от меня ничего не нужно. Что ты со мной просто так. Не из-за отбора. Не из-за политики. Не как моя маменька. Что у тебя нет скрытых мотивов. Или убирайся сейчас же. Потому что если и ты меня предашь…

Эрик ответил не сразу.

– От тебя мне нужна только ты сама, Уна. Честнее всего будет сказать так, – тихо произнёс он.

– Вот не мог