Помещик 2 - Михаил Шерр

некоторых получается привезти того же зерна из хлебных губерний, или из того же Нижнего Новгорода. Попридержат его, а ближе к весне начинают продавать. А цены то уже ого-го. С мясом точно также. Цены высокие, а они везут оттуда, где голодухи нет и цены там низкие, не в пример нам.

— Потому то Самохватов и уехал вдруг в Нижний, — пробурчал я себе под нос.

Савва встрепенулся, резонно предполагая, что я должен что-то предпринять.

— Вот как, Савва, мы поступим. В трактире есть флигель, там будет наша контора. А пока кабинет управляющего, то есть Вильяма. Послезавтра ближе к полудню, я тебя там жду. И подумай, кого приказчиком возьмешь.

У Никифора я тоже не задержался, отставной солдат служит честно и но совесть. Все копеечки, попадающие ему в руки, он пускает на дело им предназначенное и наш дом просто в великолепном состоянии, выгодно выделяясь среди других.

Это уже начало работать в нужном направлении. Квартиранты в доме постоянно меняется: примерно половина моего жилого фонда снимается надолго, есть уже такие кто живет несколько лет, а половина сдается на короткое время.

И неожиданно стала появляться конкуренция при сдаче комнат в доме. Их количество в свободном тираже тут же резко уменьшилось, а самое главное — цена аренды поднялась на пятьдесят копеек.

Деньги небольшие, но это плюс к доходам и это очень приятно.

Мой протеже из Малоярославца снимал за символическую плату в буквальном смысле угол и Никифор прислал записку с вопросом, можно ли сдать ему освободившуюся большую комнату за половину цены.

Это была не просто большая комната, а по сути миниквартира с прихожей в три квадратных метра и почти такой же чулан. Если я разрешу сдать её за половину цены, то господин Волков наконец-то перевезет из Малоярославца свою семью.

Он, со слов Никифора, на службе пропадает чуть не целыми сутками и когда появляется производит впечатление довольного человека.

Распорядившись сдать господину Волкову эту комнату, я оставил записку ему и Иванову с приглашением посетить меня в моем новом жилище в Калуге, в глубине сада ресторана. Заезд туда я наметил через три-четыре дня.

А от Никифора я отправился с визитом к губернатору.

Господина губернатора я не застал, оказалось, что по делам службы он совершает осенний объезд уездов и будет дома не раньше чем через неделю. Но его отсутствие мне с лихвой компенсировала жена, которая естественно, как она мне по секрету сообщила, «такой дурью не страдает, чтобы кататься во всякие забытые Богом дыры», и приняла меня как дорогого гостя, а самое главное завсегдатая её дома.

Меня угостили без всякой натяжки великолепным чаем и каким-то очень вкусным вареньем в котором не сразу признал крыжовник. Я узнал все губернские новости, в смысле сплетни кто на кого как посмотрел и особенно про невест на выданье. Выслушал комплименты своему трактиру и вкуснейшему новому продукту уже покорившему всех в Калуге. Ответил почти на десяток вопросов о будущем ресторане, открытие которого с нетерпением ждет вся Калуга.

И только после всего этого мне был задан главный вопрос, интересующий супругу губернатора: где сейчас дражайшая Анна Андреевна? И когда калужское общество опять будет иметь счастье её лицезреть.

По возвращению из инспекции уездов губернатор планирует устроить большой прием и надеется, что я и Анна Андреевна его посетят.

Визит к предводителю губернского дворянства был почти точной копией губернаторского.

Председатель правда был в наличии, но фактически в качестве мебели. Он, я не понял почему, все время дремал, возможно просто из-за плохого самочувствия, а скорее всего своё уже брал возраст.

Седьмой десяток сейчас у многих это глубокая старость и дряхлость, а предводителю уже восьмой. Общение лично с ним ограничилось его пожеланием увидеть меня среди малоярославских депутатов на следующем губернском дворянском собрании.

А вот у его супруги наверное была таже методичка, что и у жены губернатора, и я по второму разу ответил на те же вопросы.

Светскую часть своей программы на этом я счел исчерпывающей. Всем прочим господам прокурорам, председателям палат и далее по списку, визиты я нанесу позже. В процессе так сказать.

А сейчас мне надо срочно возвращаться в Сосновку. Время уже достаточно позднее и когда я приеду, а дорога займет не менее двух часов, будет уже ночь.

До Сосновки ехать почти тридцать верст. Мое имение это граница двух уездов, Малоярославского и собственно Калужского. И губернский центр значительно ближе, верст на пять как минимум.

Сразу же мостом через речку Песочня на дороге Калуга-Малоярославец влево уходил самый обыкновенный проселок, через три версты упирающийся в нашу Сосновку.

Когда мы сворачивали на него, то сразу же возникало чувство, что находишься почти дома, так как проселок почти полностью идет по земле имения.

В полудреме я слышал как Андрей свернул на проселок и сразу же повеселевшим голосом стал торопить лошадей.

Неожиданно он остановился и изменившимся голосом тихо обратился ко мне.

— Барин, — про обращение по имени-отчеству он забыл и обратился привычно «барин». — Вон там слева в роще огоньки какие-то странные были.

Было уже достаточно темно, луна работать фонарем отказалась и вообще казалось, что дело идет к дождю.

Стряхнув сон, я тоже тихо спросил.

— Где? Покажи точнее.

Андрей спрыгнул на землю и подошел к двери коляски.

— Вон там, — он показал куда-то прямо и немного влево, — растет большой дуб, вы на него каждый раз говорите, что красавец. Вспомните.

— А что вспоминать, дуб и не забывал.

— Хорошо, хоть луны нет, а он темнее, приглядитесь.

Я стал приглядываться и вдруг в том направлении действительно блеснул огонек. При чем было ощущение, что он достаточно высоко над землей.

Резко обернувшись я увидел такой-же огонек сзади. Мне даже показалось, что он совсем рядом.

Я быстро вышел из коляски.

— Матушка, давеча сказывала, что разбойники в нашем уезде появились, — зашептал сзади Андрей.

— А мне чего не сказали? — удивился я.

— Так тоже сененихина сноха говорила, а ей сбрехать как…

Сравнение речей семенихиной снохи известно с чем, мне не интересно, тем более, что я не знаю ни Семениху, ни её сноху.

— А что конкретно? — задаю я вопрос по делу.

— Вроде как двое или трое, по ночам на дороге нападают. Лошадей забирают, а путников того, убивают.

— Будем считать, что трое, — буркнул я. — Держи лошадей, чтобы тихо стояли.

Из ящика под сидением я достал