Помещик 2 - Михаил Шерр

Рассуждая подобным образом, я закончил завтрак и позвал Степана.

— Степан, подай перо и бумагу и пошли кого-нибудь из пострелят к отцу Петру с моим письмом.

Поездка в Торопово будет после обеда, а сейчас я решил посмотреть на дело рук Василия, брата Степана. Он выполнил мои заказы и приглашает меня на демонстрацию.

Новые большие коптильня и крупорушка ни какого удивления не вызывают ни у кого. И для Василия подобный заказ рутина.

А вот ручной сепаратор это да. Совершенно новый и еще не совсем ему понятный механизм.

Он в кузнице стоит чуть ли не на самом почетном месте, готовый к пробному пуску.

Степан помчался впереди меня известить Степаниду, что для демонстрации понадобится молоко утренней дойки и когда я пришел полведра свежего утреннего молока стоит рядом с сепаратором. Оно как положено слегка теплое.

Я придирчиво осмотрел сепаратор, два раза собрал и разобрал его, покрутил вхолостую ручкой.

— Итак, мои хорошие — я оглядел притихших Степаниду, Степана и Василия. — Наши действия следующие. Ты, Василий, крутишь ручку. С какой скоростью надеюсь понятно.

Василий молча кивнул, понятно.

— Отлично. Степанида по моей команде аккуратно начинает вот сюда лить молоко, — я показал на чашу сепаратора. — А ты, Степан, принимаешь готовый продукт в две крынки. Вопросы? ТОгда приступаем.

Я перекрестился и лал команду Василию, начинай.

Он очень осторожно и аккуратно раскрутил сепаратор, Степанида по моей команде медленно вылила приготовленное молоко и почти в тут же в две крынки полился готовый продукт: сливки, наверняка впервые в мире полученные с помощью сепаратора и обрат.

Через несколько минут пробная сепарация была закончена.

Я взял заранее приготовленную ложку и попробовал. Сливки, как сливки.

А вот Степанида с сыновьями не сдержали своих восторгов.

— Барин, это не сравнить с тем, что ложкой собираем, — вынесла свой вердикт Степанида. — А Сыворотка, то какая получается.

— Это, Степанида, не сыворотка, а обрат или обезжиренное молоко. Ты знаешь,что такое молочный жир?

— А как же, барин, — с какой-то даже обидой ответила Степанида.

— Ну так вот. То, что мы сейчас сделали, называется сепарацией. Это отделение сливок от цельного молока. Проще говоря: это молоко, из которого убрали весь жир. Его можно также просто пить, а можно делать из него например, обезжиренный творог или поить им телят, да и коров тоже можно. Они будут давать больше молока. Обезжиренный творог надо делать обычным способом, как и из цельного молока и получится такая же сыворотка. Понятно? — закончил я ликбез по понятному мне молочному делу.

— Понятно, — ответила немного ошарашенная Степанида.

— Утром будешь приходить ко мне на усадьбу, вместе с Пелагеей осваивать это дело. Можешь приносить свое молоко. Понравиться, закажешь сыну такой агрегат. Всё, Степан, забирай сепаратор.

В Торопово я ехал В отличнейшем настроении. Опытный экземпляр сепаратора работает отлично. Если всё срастется с покупкой имения Ивана Петровича, то у меня сразу же появляется товарное количество молока с которым можно будет тут же начать работать.

Сливочное масло, сливки, сыр, тот же творог в России продукты известные. Но тоже масло получаемое путем простого сбивания сливок, которые тоже в свою очередь получают сбором обычной ложкой с поверхности постоявшего какое-то время молока, например продукт очень даже дорогой и редкий.

А с помощью сепарации я во-первых резко улучшу его качество и сделаю дешевым в производстве. А это со временем превратить его в доступный всем молочный продукт. И на первых порах оно будет давать мне просто баснословную прибыль. Такая же история будет с другими молочными продуктами: сливками, сыром и творогом.

А из обрата можно будет делать совершенно новый продукт — кефир. Найти на Кавказе его закваску и привезти в Россию совершенно не сложно, было бы желание.

Так что причина моего хорошего настроения очень даже веская.

За столом У отца Петра собралось около десятка окрестных помещиков. Самыми значительными имениями собравшихся было Торопово, отсутствующего Ивана Петровича, и Ракитино, имение Николая Петровича Ракитина. Он присутствовал за столом вместе со своим сыном Николя.

Наша последняя встреча была почти сразу же по моему возвращению из Франции. И сейчас ситуация радикально изменилась.

В прежние времена гвоздем программы были бы отец и сын Ракитины, вне всякого сомнения как самые преуспевающие и богатые помещики нашей округи.

Но сейчас они конечно оставались самыми богатыми, но вот самыми преуспевающими явно не были. Таковым являюсь я, помещик средней руки, дела которого еще не давно были очень печальными.

А сейчас это почти главная знаменитость губернии, благодаря своим «героическим» свершениям, внезапно обретенным серьезным связям в столице и очень вероятной будущей женитьбой на одной из самых-самых невест губернии.

В том, что обретенное мною расположение влиятельного генерала и наши внезапно начавшиеся отношения с Анной Андреевной, секрет Полишинеля, я не сомневаюсь. А вдобавок с этому вроде бы никчемный ранее младший Нестеров, оказывается еще и удачливым хозяином.

Так что желание по ближе познакомиться с моей персоной испытывают все собравшиеся.

Я из собравшихся фактически знаком только с Ракитиными и отцом Петром. За столом все очень предупредительны по отношению ко мне и замолкают стоит мне только открыть рот.

Младший Ракитин уже не пытается как в прежнюю нашу встречу демонстрировать какое-то превосходство передо мною и всячески подчеркивает наше старинное знакомство.

Он по-прежнему собирается поступать на какую-то службу, но похоже в это не очень верит даже его родитель. Когда кто-то из гостей, не удержав свое любопытство, поинтересовался у меня здоровьем Анны Андреевны, бедный Николя, услышав из моих уст подтверждение разговоров о наших отношениях, стал похож на мокрого общипанного и несчастного цыпленка.

Происходящее за столом изрядно меня забавляло и я ожидал развязки обеда.

В подарок отцу Петру я привез свой бекон и был уверен, что он распорядится подать его в какой-то момент к столу.

Этот момент наступил после перемены блюд, когда перед вторым подали красиво нарезанный бекон.

Ни кто из присутствующих его еще не пробовал и он произвел настоящий фурор. Абсолютно все были в каком-то чуть ли не телячьим восторге для меня даже не совсем понятном.

В какой-то момент гости от меня наконец-то устали и отец Петр предложил нам немного уединиться для серьезного разговора.

Меня уже все происходящее за столом начало немного раздражать и я с облегчением вздохнул когда мы наконец-то заговорили об интересующем меня деле.

— Александр Георгиевич, я днями получил письмо