Аркан 22 - Анна Николаевна Александрова

Алена заняла свободное место рядом с Региной. Это был последний стул в длинном ряду, второй такой же пустовал напротив нее. На спинке свободного стула висел шутовской колпак. Маг повел головой, предлагая Алеше присесть. И Алеша послушался.

Сам Маг встал у торца стола, медленно перебирая разложенные там предметы: короткий металлический жезл, хрустальный кубок, крупную золотую монету, маленький острый кинжал, заложенный в старую, рассыпающуюся на листки книгу. Символы четырех стихий Таро, догадался Алеша, прикидывая на ходу, не удастся ли перехватить кинжал или жезл и вырубить Мага.

– Добро пожаловать в круг двадцати двух, – начал Маг звучно, но мягко. – Каждый из вас достоин быть здесь и достоин своей личной вселенной. Думаю, что никто более не сомневается в силе предстоящего ритуала и не будет сопротивляться. Если у нас получится… вам окажется доступно все, что пожелаете сегодня. Абсолютно все, даже то, что кажется вам невозможным…

– А если не получится? – прервал его тираду Алеша, будто дурачась.

Маг прищурил черные глаза, в них мелькнуло злобное упрямство. Но ответил он почти нежно:

– Получится, Алешенька. А… если нет… вы просто разойдетесь по домам и семьям, в ту жизнь, которая боль. Я же уйду в Междумирье. И да, Веронику я верну, обещаю.

– А-а-а-а-а-а… можно еще вопрос? – не унимался Алеша. – Что станет с этим миром? Вот этим, который сейчас. В котором… боль, как вы сказали.

– Он исчезнет, – чуть помолчав, все же ответил профессор. – Мне жаль. Врата будут слишком велики. Сущности Междумирья хлынут сюда несметной армией… и разрушат его. Но… вы продолжите лучшую жизнь в другом, созданном вами мире. Пойми, мой друг, ты больше, чем ты думаешь… вы все… отныне вы творцы своей реальности.

Алеша снова открыл было рот, но профессор остановил его запрещающим жестом руки.

– Тс-с-с. – Он приложил палец к губам, прислушиваясь.

В столовой этажом ниже часы гулким боем приветствовали полночь. Маг осторожно потянул за кинжал и распахнул книгу. Сначала тихо, потом все громче и громче начал он зачитывать текст на никому не известном языке. Длилось это недолго, минуту от силы. Он вдруг ускорился, возвысил голос до предела и наконец выкрикнул в потолок:

– SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS!

И ничего не произошло. Ничего…

– SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS! SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS! SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS! – продолжал читать Маг, но голос его с каждым словом звучал тише, голова опускалась ниже, плечи сникли под красной мантией, которую он накинул перед ритуалом.

Алеша беззвучно засмеялся, чувствуя неподдельное веселье.

– Шеф! Усе пропало! – ерничал он, разгоняясь все сильнее, сам не понимая, откуда в нем в такой момент столько сарказма. – Кина не будет, электричество кончилось!

Алеша посмотрел на сестру, показал ей язык и подмигнул, протянув к ней руку ладонью вверх.

– Ну что, систер, поехали домой?

Алена улыбнулась мягкой, редкой в ее исполнении улыбкой, подалась к нему и шепнула:

– Мы сможем вернуть родителей. – И коснулась кончиков его пальцев.

И вот тогда… Вихрь… невидимый, но осязаемый поднялся над их головами. Воздух запульсировал, зашевелился, вздрогнул… и… взорвался миллиардами звездных брызг. Взрывной волной загасило газовые факелы, но вместо темноты по зале разлился свет. Живой, волнующий, манящий свет отовсюду. Будто маленькие яркие звездочки или солнечные пылинки закружили в тысячах водоворотов…

«Вот что рисовал Ван Гог в своей „Звездной ночи“»[27], – медленно, как в кино, подумалось Алеше. Он завороженно разглядывал чудное явление, потерявшись в пространстве и времени. Вдруг ногу сильно обожгло. То Вероникин ведьмовской амулет закипел-задымился. Алеша очнулся, страх перед неизвестным проник в его сердце, и следующей мыслью было: «Нет!»

– Нет! – крикнул он, отдернув руку от сестры. – Нет! Пусть все останется как есть! Я хочу, чтобы все вернулось, как было!

Он зажмурил глаза и откинулся на высокую спинку стула, больно ударившись затылком о край. Громыхнуло вдруг со всех сторон раскатами грома, звездные вихри погасли, и наступила кромешная тьма… и тишина. Но, как все в этот вечер, тьма длилась недолго. Полыхнул газовый факел, опрокинутый минутой раньше. Побежал огонек по полу да на стены, облизывая тяжелые плюшевые шторы, пробуя на зубок кирпичи. В тот же миг откуда-то снизу раздались крики… В залу ворвался упакованный в бронежилет Миша, а с ним группа захвата.

– Не двигаться! – кричал Миша. – Руки за голову! Всем!

Алеша открыл глаза, оглянулся кругом – дымом затянуло уже полкомнаты. В сером ядовитом смоге не видно было людей.

– Выводите их! – крикнул Алеша товарищам.

Сам он подскочил, схватил сидевшего рядом Ладовича и толкнул в сторону выхода. Затем потянулся к сестре, но ее уже не было на месте. Крики, паника, треск воспламеняющейся крыши. Несмотря на начавшийся ливень, огонь разгорелся мгновенно. Красный дракон пожирал лакированную мебель, ковры, дорогие портьеры, выплевывая лишь золоченую фурнитуру. С неба его подзадоривал гром, молния зловеще сверкнула над шпилем. Дом стонал, скрипел, сопротивлялся… но… сдался. Из окон третьего этажа посыпалась кладка старых кирпичей, стены повело, с ужасающим грохотом обвалился балкон. Башня рушилась…

Алеша метался среди кучки людей, разбросанных по двору. Все, кто успел выбежать, были здесь: Миша вызывал МЧС, его команда оказывала помощь пострадавшим, Мария Сергеевна… Она спустила повязку с глаз на шею и стояла под проливным дождем, замерев в оцепенении. На земле у дальней стены двора сидели и Лада Миртова, и певица Аревик, и художница Жулдыз, но… нигде не было ни профессора Гефтмана, ни Алены. Алеша искал их всюду, искал обоих, ведь без Мага ему не вернуть Веронику. А сестра… она все равно сестра – что бы та ни натворила, он любил ее. Отчаявшийся, разрываемый ужасом потери, Алеша осел на заросший сорняками газон и заплакал. Слезы мешались с каплями дождя, невообразимая тоска заливала душу.

– Верни их, – шептал он, закрывая лицо руками. – Верни.

За спиной послышалось знакомое поскуливание, кто-то дернул Алешу за футболку. Обернувшись, он увидел ту белую дворнягу, что помогала ему в схватке с Дьяволом. Собака звала его за собой, тянула к забору. Там, в высокой кирпичной стене, в отблеске пожара он заметил калитку. Утопленная в стену, по размеру напоминающая скорее вход в дом хоббита, чем полноценную дверь, она была неприметной, почти невидимой. Но теперь Алеша отчетливо ее разглядел, более того, калитка приоткрылась на его глазах, а за ней в образовавшейся черной щели мелькнул сероватый отсвет, будто включили и выключили телевизор где-то там, за забором.

Алеша поднялся на дрожащие ноги, сделал несколько шагов вслед за белым своим проводником, вышел наружу. И чуть