Не в этот раз - Максим Владимов

Вал желающих добраться на работу уже схлынул, и я с лёгкостью забрался в автобус. Там было даже тепло — надышали утренние работяги, так что очки мои сразу же запотели в молоко. Пришлось снимать, чтоб не тыкаться слепым кутёнком. Кинул пятачок в кассу, оторвал билетик, ну-ка… не, не счастливый. И далеко до счастливого, в ближайшие дни можно и не проверять. А вот попрыгать на задней площадке не вышло — козырные места были плотно оккупированы компанией бабок с какими-то мешками, неряшливо сваленными на полу. Поёжившись от неожиданно колючих взглядов старшего поколения, я развернулся и двинул в переднюю часть, всё равно мне туда идти потом с остановки. Поймал себя на том, что эта привычка — синхронизировать позицию в транспорте с предполагаемым направлением последующего движения — здесь ещё никому не близка. В принципе — понятно, чего в ЛИАЗе выиграешь? Размером он не вышел. Но у меня — принцип! Отучусь только лет через двадцать.

У путяги вышел в гордом одиночестве. Однако, долго это не продлилось: народу на улицах было… не как в будний учебный день, конечно, но много. Неожиданно много! Кажется, представляться мне придётся раньше, чем хотелось бы…

— Какие люди!

— И без охраны!

Ругнув себя наскоро (я ведь даже не посмотрел в эту подворотню!), я повернулся, расплываясь в почти искренней улыбке:

— Даров, пацаны!

Миха и Дюша. Хорошо, что они, а не кто другой! И чего им не спится в каникулы, спрашивается?

— Здорово-здорово. Чего прибежал со сранья? Или у тебя в школе дела-делишки? — протягивая руку, спросил Миха.

Дюша просто сжал ладонь, молча. Рука холодная как лёд — он без перчаток гуляет, что ли?

— Да не, у меня просто комсомольское задание образовалось тут, в этом районе. Надо в несколько адресов забежать, с людьми переговорить быстренько.

— Задание? Несколько адресов? — переспросил Миха с сомнением в голосе, а потом они с Андреем переглянулись. — А что за адреса?

Я вытащил из-под бушлата тетрадку, свёрнутую трубочкой. Она там у меня ещё и помялась, так что, перелистываться даже и не думала, пришлось снимать варежку. А холодно, блин, опять минус двадцать, как пить дать. Тоже мне весна, блин! И вот надо парням в такой мороз по улице таскаться? Нет бы почитали чего. Или задачки порешали. На дроби, ага…

— Вот первый рядом тут должен быть, на Ткацкой. Тридцать второй дом. Артамонов нужен.

Потапов вопросительно посмотрел на Дюшу, тот отрицательно мотнул головой. Повернувшись ко мне, Миха повторил жест приятеля:

— Улицу знаю, дом знаю — двухэтажка старая. Артамонова не знаю. Что за человек хоть?

Я пожал плечами, глядя в тетрадку.

— Возраст — за двадцать, на Заводе работает, в третьем горячем. Афганец.

— А, это Димон, что ли? — Дюша придвинулся, заглядывая в мой список через край.

Чудак-человек: я сам-то через раз понимаю, что тут понаписано, а он чего — хочет вверх ногами что-то разобрать? Но угадал он верно, что я и озвучил. И получил совершенно неожиданный результат.

— Слы, Миха, а давай мы тоже пойдём?

К моему несказанному удивлению, Потапов немедленно согласился.

— Ну а чего? — пояснил он, в ответ на мой невысказанный вопрос. — Делать всё равно нехрен, дома… задрало всё, на улице дубак. На катке от салажья не протолкнуться — каникулы ж. Да и полюбас всем нам спокойнее будет, если ты не один по району толкаться будешь — мало ли что… У тя ж не один адрес?

— И не десять даже, — подтверждающе кивнул я.

— Вот это ты махнул, — Миха озабоченно почесал подбородок. — Ну да ладно, посмотрим… Пагуляем, па-дышим, па-ба-зарим — да⁈

И мы пошли.

* * *

Дверь в покосившийся деревянный барак оказалась запертой. Я, признаться, удивился: сейчас такое не принято. Ладно, если б дом был на одного хозяина, но тут… Я сделал пару шагов, окинул халупу оценивающим взглядом — да не может быть, точно тут несколько семей живёт.

Пока я раздумывал, Миха уже пинал в дверь ногой, без лишних сантиментов. Тут же распахнулось окно, и в него высунулся древний дед, явно приготовившийся «шугать фулюганов». Не дав ему и рта раскрыть, я с лучезарной улыбкой поздоровался:

— Здравствуйте, дедушка! Мне бы к Диме Артамонову пройти!

Осёкшийся на полуслове цербер сглотнул, пожевал губами недовольно, а после уточнил:

— И зачем это? Какие-такие у тебя до него могут быть дела?

Ответ на это у меня был заготовлен заранее, знаем мы таких типов:

— Поручение у меня от комитета комсомола! Пригласить его хотим на собрание, — и я потянул тетрадку из-за пазухи.

Этакий официоз разом поломал деду весь план войны, и он, пару раз озадаченно моргнув, сдался:

— Ладно, ладно! Комитет… Счас открою. Только ноги обметите там как следует! — а когда я, как зачинщик безобразия, с готовностью взял жидкий берёзовый веник, притулившийся возле двери, вратный страж резко сменил тональность и добавил почти просительно: — И это, паря, захватите там по паре полешек, чтоб не впусте ходить! Вон поленница, там, слева…

Когда мы ввалились в тёплый коридор, сторож нас встретил уже совсем по-другому. Возможно, это потому, что мы сачковать не стали, и прихватили не по «паре полешек», а по солидной такой охапке каждый — даже места у закопчённой печки показалось маловато. Но ничего, дед справился, тут же закидав треть принесённого в топку. Больше того, когда я, уточнив место обитания Димона, двинулся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, сторож предложил моим напарникам чаю в тёплой дворницкой! Парни согласились с такой видимой радостью, что я как бы и не взревновал даже: а ну как останутся тут с дедом байки травить? Тепло, спокойно… Я ж не дурак — понял, что дома у пацанов не всё ладно.

Однако, впереди меня ждала своя задача: первый «клиент», и я принудительно выкинул посторонние мысли из головы. Здесь-сейчас вот так вот ходить по домам и заговаривать с незнакомыми людьми для меня очень непросто, как и всему моему поколению, впрочем. Потом, через много лет я узнаю, что чуть ли не все американские дети получают первый опыт «холодных продаж» ещё в школе: там есть традиция собирать деньги в фонд альма-матер, торгуя какими-то самоделками. Конфеты, печенье, открытки и прочая никому, понятно, не нужная дребедень