Новые Боги: Темный культ - MeCat

не повторилось ещё раз, только громче. authoritative. Безоговорочно. Конечно, путь мой лежал по этой кровавой мешанине из костей и крови. Здесь, только я пока не поняла, где именно, было очень холодно. Холод проникал не под кожу, а в самую суть. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, и пошла на голос дальше, в темноту. Шаг за шагом под ногами был слышен хруст чьих-то костей. «Может, я в логове каких-то сумасшедших торговцев рабами? Или культистов?» – металось в мыслях. Этот вариант отпал сразу же, как только я увидела огромный трон. Высотой в метра три, а то и все четыре. Сделанный из того же материала, что и стены – костей, плоти, чего-то зелёного. На нём, гордо подняв голову, сидел мужчина. Он смотрел на меня. Его взгляд был как у рыбака, смотрящего на гнилую рыбу, которую не стоит есть. Или как у сатира на нищую публику, которая ничего ему не сможет дать, ничего не может предложить.

Имя? – грохочет у меня над ухом, сотрясая не воздух, а мою душу.

Что? – вылетает из моего горла хрипом. Я прокашлялась.

Я хочу знать твое имя, грешница, – Длинные, тонкие, синеватые пальцы ловко постукивают по металлической ручке трона. Неужели трон из металла?

То, как этот неизвестный назвал меня – грешница – должно было натолкнуть на нужные мысли относительно места нахождения. Ад? Чистилище? Но уж больно я зациклилась на Его требовательно-неуважительном тоне.

Что? – Я, сама не своя, осмелилась возразить. – Ты не смеешь меня так называть, каким бы главным в этой шайке преступников, в этом логове, ты ни был!

Преступников? – Мужчина широко, медленно улыбнулся. Отчего миру показались острые, отточенные веками клыки. Там должны быть зубы, как у всех нормальных людей... людей. О, Боже! Мои догадки подтвердились. Это не человек. Это не демон. Это... О, Боже! Мои мысли прервались. Резким приближением мужчины ко мне. Не было ног. Ступни не опирались на холодную землю. Из-под длинного, черного балахона струился черный дым, который принес мужчину прямо мне под нос. Я почти дышала ему в живот, чувствуя исходящий от него холод и древность. И боялась произнести хоть слово. Уж слишком всё стало явно. И я корила себя за столь глупые и отчаянные отговорки.

Ты не знаешь, кто я? – Худые, синеватые пальцы, заканчивающиеся острыми, как бритва, ногтями, пронеслись мимо моего лица, слегка задевая кожу. Острые, будто сделанные из стали когти.

Знаю, – чуть слышно сказала я куда-то в кровавую дорожку, на которой продолжала стоять. Добавилась лишь дрожь во всем теле. Страх, отчаяние, понимание.

Подними свою голову и посмотри мне в глаза, грешница, – все так же громко и надменно. Я повиновалась. Подняла голову. И увидела два глаза, горящих алым пламенем в полумраке. Место волос занимали щупальцевидные отростки, которые можно было с лёгкостью принять за волосы, если не приглядываться. Мне казалось, что мои глаза тоже начинают гореть неистовым пламенем от Его взгляда, было слишком жарко, слишком интенсивно, но я не смела отвести взгляда. Иначе меня бросят на съедение мерзким тварям или другим грешникам, страдающим в этом месте. Делать что угодно, терпеть что угодно, но лишь не отрывать от Него глаз.

Не хочешь отвернуться? – почти улыбаясь, обнажая клыки. В его голосе прозвучало удивление.

Я лишь помотала головой, не в силах говорить. Мой голос застрял в горле.

Ты так глупа… – Его пальцы с острыми ногтями, в самую пору их называть когтями животного, опустились мне на живот. И не прилагая усилий, на нём появился идентичный порез. Точно такой же, как тот, от которого я умерла. Идентичные боли стали заполнять мое тело. Снова. Чувствовать это снова – нет, только не это. Я скривила лицо в жуткой гримасе боли, страдания и желания стоять до последнего, лишь бы не сердить Его, лишь бы не оказаться в самом пекле Его гнева.

Твоя душа такая…, – Он потёр указательный и большой пальцы свободной руки, словно что-то пробуя, чувствуя. – редкая на вкус.

Не понимая ничего, от заполняющей меня боли, я бездумно кивала головой на Его реплики.

Сначала белое, а потом черное, черное, черное. Ты так гнила.

Снова кивок. Слова проникали в разум сквозь пелену боли.

Ты хочешь обратно? Наверх? В мир живых?

Я мотаю головой. Нет. Не хочу. Не знаю почему. Бессознательно? Инстинкт самосохранения? Или понимание, что там, в мире живых, меня ждало только это?

Нет? – удивлен? И почему я думаю об этом? Почему пытаюсь понять эмоции этого существа?

Я быстрее мотаю головой, подтверждая свой недавний выбор. Отказываюсь от спасения.

Я могу терзать твою душу раз за разом, прокручивая худшие ощущения твоей жизни. Боль, страх, отчаяние. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду ты не будешь чувствовать ничего, кроме боли. Боль будет сковывать мысли, желания - всё. Твое существование – одна длинная, тянущаяся боль. Все еще не хочешь обратно? Не хочешь прекратить?

Я серьёзно решила поиграть с Богом боли и безумия? С Ктулху? Я? Весьма мудро. Мой внутренний циник усмехнулся. Я снова мотаю головой.

А хочу ли я обратно, на самом деле? Дело лишь в игре? Он злился? Или мне так казалось? Но я слышала, как клацают острые клыки в Его рту. Как сильнее проступают вены на Его синеватой руке. Откуда у этого существа вены? Он ведь Бог. Он бессмертен.

Ты, действительно, хочешь думать о такой чепухе, о венах, пока я тебя убиваю? – Его голос прозвучал прямо в голове, Он услышал мои мысли.

Откуда-то появились силы посмотреть на Него снова. И силы на голос кто-то даровал:

Откуда ты..., – горько ухмыляюсь, чувствуя иронию. – ах, ну да, ты же Бог.

Почти как оскорбление. – Он вынимает свои чудовищные когти из моей плоти. Рука в крови, которая быстро куда-то исчезает, словно её впитывает воздух. Оставляя кожу идеально чистой. Рана на животе, к слову, тоже срастается за мгновение. Отголоски боли где-то на задворках памяти. Моё тело здесь – это лишь проекция?

Ты не хочешь наверх, – Он потянул меня за руку, легко подняв. Повернул вокруг оси, как бы осматривая с разных сторон. – не хочешь боли. Что же мне с тобой сделать?

Ещё, будучи живой, я поняла одно – лучший ответ на угрозу или непонимание – это молчание. Не давать информации. Не давать реакции. Я мирно ждала своей несчастливой участи в загробном мире. Я не хотела никуда. Я