Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

— Крысиный король, — прошептал Морганте и загадочно улыбнулся.

Я нахмурился:

— Что значит Крысиный король?

— Узнаешь.

В моем понятии Крысиным королем называли множество крыс, которые сплетались хвостами и до самой смерти существовали как пищащий комок. Потом грызуны начинали пожирать друг дружку, но в итоге их всех ждала смерть. Но это было в моем мире, а что вкладывал в понятие низкорослый монах, я даже предположить не мог.

Через коридор мы попали в огромный зал в галерею, представить истинные размеры которой было невозможно. Подняв факел вверх, карлик у казала на яркие люстры, подвешенные к высокому своду. Я присмотрелся и ахнул. Люстры были сделаны из маленьких крысиных костей.

— Что за ерунда?

— Чего только не сделаешь, чтобы убить время своего заточения, — произнес карлик.

— Ты имеешь в виду Харумуса?

— Подземный город этрусков, который из обычного колодца превратился в таинственный источник веданной силы есть много легенд. И скоро ты узнаешь самую правдивую.

Я кивнул, не став продолжать разговор. Этот маленький интриган все одно расскажет правду лишь тогда, когда посчитает нужным. Конечно, можно взять его за шкирку и просто вытрясти из него нужную мне информацию. Только, зачем мне она сейчас? Мне нужен сам Морганте в качестве проводника, и еще консультанта. Так что пока продолжим поддерживать его игру пока не доберемся до Вольтерры. А там уже будет видно.

Мы прошли одну галерею. Она была намного меньше предыдущей. Здесь имелись небольшие печи для обжига, ниши для хранилища, но что меня поразило, я заметил здесь окаменевшие дерево. Заметив мою реакцию, Морганте кивнул и тихо произнес:

— Нам необходимо найти ключ. Правда он имеет необычную форму. Поэтому внимательно изучи помещение и примечай все необычное. А я постараюсь отвлечь последнего узника подземного города.

— Что еще за узник?

— Сейчас это неважно, — огрызнулся карлик. — Важен ключ. Без него нам не попасть в Вольтерру.

— Не сможем попасть в город?

— Не сможем открыть новые стены города.

— Звучит, как-то странно, — недоверчиво ответил я.

— Поэтому эту часть легенды ты узнаешь чуть позже. Когда сможешь увидеть все собственными глазами.

В конце перехода, нас ждал узкий лаз — никаких дверей или других проходов, предназначенных для людей.

— Ты все запомнил? — поинтересовался Морганте.

— Запомнил.

Встав на четвереньки, карлик прислонил факел к стене и перекрестившись полез внутрь норы. Через какое-то время я последовал за ним. Правда вышло это не так ловко, как у него. С другой стороны: хорошо хоть не застрял. С моими габаритами, я вполне мог упереться плечами в отверстие на выходе.

Привстав, я уперся головой в потолок. Зато оказавшийся рядом Морганте стоял в полный рост.

— Впервые доволен своим ростом, — произнес карлик.

— Что мы здесь делаем?

— Пришли просить милости у старых богов.

— Что?

Яркий свет факела озарил каменный свод, стены и огромный каменный трон, на котором восседало нечто огромное, собранное из множества костей. Дождавшись, пока глаза привыкнут к свету, я сделал шаг в направлении самодельного алтаря.

Руки, ноги, туловище и огромная голова — все было сделано из крохотных крысиных костей. Уж не знаю, на чем они держались: возможно, на нитках или чем-то подобном.

— Что это такое? — обратился я карлику.

— Божество!

— Какое еще Божество?

— Пусть будет, Харум. Какая разница?

— И какое же будет подаяние? — без особого интереса спросил я

Карлик приблизился к костяному созданию, покопался в сумке и извлек оттуда ruby stiletto — небольшое широкое лезвие, напоминающее камень, и широкая рукоять с красным гладким камнем, по форме напоминающим слезу. Так просто расстаться с самым ценным артефактом ордена Черной Розы. Я понимал в этой истории все меньше и меньше.

Он размышлял лишь несколько секунд, а потом вложил в левую руку костяного короля, которая была повернута ладонью вверх, кинжал. Отошел в сторону и низко поклонился.

— И что дальше?

— Не знаю, — пожал плечами карлик. — Возможно, придется немного подождать.

— Чего?

— Когда нам будет позволено говорить.

— С кем? С этой грудой костей? А я-то считал, что поклонение идолам это и есть проявление ереси.

— Чтобы спасти тысячи невинных душ, я готов упасть в ноги к самому Сатане и просить у него помощи, — вполне серьезно ответил Моргнате.

Кинжал лежал на ладони костяного идола, и ничего не происходило. Скрестив руки на груди, я терпеливо стоял в стороне, прекрасно понимая, что наш странный обряд напоминает старания безумца. Но судя по одухотворенному лицу карлика, он слепо верил в наличие древнего божества. И мне стоило лишь посочувствовать ему.

Кинжал лежал на самом краю ладони — в какой-то момент он покачнулся и упал на каменный пол. Я хотел подобрать его и отдать обратно карлику, но тот остановил меня перехватив руку.

— Подожди!

За каменным троном что-то зашуршало, зашевелилось и я увидел, как огромная крыса осторожно выползает из своего укрытия, чтобы обнюхать дар, принесенный Крысиному королю. Выставив факел перед собой, карлик присел на колени и получше осветил грызуна.

— Святая Мария и сотни мучеников, — прошептал он.

А у меня с губ сорвалось лишь грязное ругательство.

Возле кинжала находилось существо напоминающее одновременно и крысу, и ежа, но самое удивительное, что оно имело человеческие руки.

Глава 22

Глава 22. Монах

— За твои преступления я отлучаю тебя от ордена! — произнес Марс. Казалось, что его белое одеяние вспыхнуло огнем.

Впрочем, это могло быть так — в арсенале ордена было множество магических приемов.

Но Липо до последнего надеялся, что у него получится вразумить служителя ордена.

— Опомнись! Ты ведь знаешь нашу цель. Вольтерра уже не принадлежит нашему миру. Но даже не это самое ужасное. Конклав, что собрался за стенами города Первой ведьмы. Ты осознаешь, что семьдесят три кардинала сейчас находятся во власти тьмы?

Белый монах слушал внимательно, не перебивая. А когда Липо замолчал, выдал неутешительный вердикт.

— Ты одержим ложью, что показал тебе Демон. Никакой тьмы в Вольтерре нет! Покайся, и тогда изгнание будет для тебя лучшим утешением. Ты посвятил свою жизнь ордену — и мы благодарны тебе. Но ты изжил себя. А старость, увы, делает нас мудрыми, но слабыми. И тьма воспользовалась этим.

— Даже слепой может прозреть, если прислушаться к собственному сердцу, —