Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

— Мне стоит убить тебя, — процедил сквозь зубы маэстро.

— Ты не посмеешь!

— После того что ты со мной сделал, это меньшее, чем я могу отплатить тебе, — уверенно заявил Липо.

— Ты обязан…

Рука подалась вперед, а вместе с ней и лезвие. Марс замолчал, чувствуя, как острие пронзило кожу. Пока не сильно, но весьма ощутимо. Прекрасное доказательство того, что маэстро не собирался с ним шутить.

— Я отпущу тебя лишь при одном условии, — произнес Липо. И голос его был наполнен решимости. — Ты избавишь меня от Оков.

Металлическая пустота покинула глаза Марса. Откинув капюшон, он стал похож на обычного человека. Молодое скуластое лицо осунулось, длинны русые волосы с вкраплениями ранней седины спутались, кожа стала липкой.

Липо медленно повторил свое требование:

— Ты избавишь меня от Оков!

Глаза сузились, хитрыми змеями впились в маэстро. Липо знал, что внешность Белого монаха обманчива. Он мог показаться юным и не опытным служителем одного из многочисленных орденов. Мог казаться усталым или испуганным, вызывать у людей жалость или восторг. Но Липо знал точно: это лишь маска, за которой скрывается древняя душа, которой неведомы человеческие эмоции. Душа — познавшая смерть и одиночество. Душа — отринувшая ненависть и сострадание. А значит никаких компромиссов быть не может! С представителем Совета десяти просто невозможно заключать сделки.

— Увы, но заклятие коснулось тебя! И нет силы, которая позволила тебе избавиться от него. Её просто не существует!

— Я уничтожу тебя!

— Разве это что-то изменит? — спросил Марс. Его голос был наполнен равнодушием.

Кинжал опустился чуть ниже — теперь лезвие было направлено в грудь монаха.

— Убирайся! — прорычал Липо.

Марс скривился, словно он услышал оскорбление в свой адрес.

— Ты так и не поборол в себе твой главный недостаток. Милосердие плохое качество для Привратника.

Расставив руки в стороны, Марс стал медленно поднимать их вверх. Его поступок можно было расценить, как угодно. Но было понятно одно: монах решил идти до конца. Линии его ладоней вспыхнули огнем, вены отразили синие нити. Липо не был готов к такому повороту событий. Он был уверен, что сможет изгнать Белого монаха. Но представитель Совета не желал проигрывать.

Руки медленно поднялись, замерли на уровне глаз, образовав кольцо. Вспыхнул разряд молний. Марс готовил для маэстро участь куда более ужасную чем Оковы.

— В тебе больше нет нужды! — равнодушно сказал Марс.

Липо ощутил, как лицо и грудь обожгло огнем. Извилистые нити молний коснулись его тела. И маэстро ощутил на себе всю мощь силы, которой обладал представитель Совета десяти. На этот раз нечто чужеродное проникло в него и тут же пожелало вырваться наружу. Послышался хруст костей и жил — Липо словно пытались разорвать на куски. Стиснув зубы, он не выдержал. Закричал так, что тут же потерял голос.

Стая потревоженных ворон взмыло ввысь. Потревоженный внезапным шумом Вико подскочил на месте и тут же схватился за шпагу. Но воспользоваться ей так и не успел. Разряд молнии ударил в грудь, пригвоздив юношу к земле.

Захрипев, Липо упал навзничь, наблюдая за тем, как Марс остановился возле его тела, взирая на умирающего сверху вниз.

— Милосердие, — повторил представитель Совета. — Самая бесполезная из благодетелей.

Маэстро медленно перекатился на бок, захрипел.

— Понимаю, что ты уже вряд ли утолишь мое любопытство. И все-таки: как тебе удалось выдержать больше ста зумпат[1]? Или я ошибаюсь? И великий маэстро Липо Дарди, всего лишь жалкий пустобрех! Лично я готов поверить в это с превеликим удовольствием. Постой. Я, кажется, понял. Никакого благородства в твоих поступках нет и быть не может. Тобой движет не милосердие, а страх. Трусость, вот что остановилось твой меч. Скажи, может быть, именно поэтому ты и не смог уберечь свою семью! Расскажи, как это было? Твоя дочь и жена — долг они мучались. И что делал ты все это время? Просто стоял и смотрел, грозно выставив перед собой оружие. Но так и не посмел применить его! В то время, как зверь рвал на части тела твоих родных. Возможно, ты кричал! Сорвал голос, но так ничего и не сделал. Потому что ты жалкий трус. Сплоховал тогда, и сейчас тоже.

— Не навиж…у…те…бя — прошипел Липо из последних сил цепляясь за жизнь.

— Это сколько угодно, — рассмеялся Марс. — Люди рабы собственных эмоций. И в этом моя сила. Потому как твои жалкие потуги — это лишь повторения. Где-то я уже это точно видел, и не раз.

Склонившись над страдающим от невыносимой боли маэстро, Марс поцокал языком и устало зевнул:

— Эх, а ведь у нас были на тебя большие планы. Но, к сожалению, ты не оправдал наших надежд. Даже Отступник из тебя вышел никудышный. Так что покойся с миром, маэстро Липо Дарди из Разузы.

Подняв руку верх, Белый Монах дождался пока она наполниться ярким свечением, словно сосуд наполняется водой. Сжал её в кулак. Выставил руку так, чтобы удар пришелся в самое сердце фехтовальщика. И замер — лицо Марса осталось беспристрастным. И тут же кожа стала бледной и в мгновение ока покрылась темными трещинами, будто разбитый кувшин.

Взгляд монаха сделался растерянным. Он медленно опустил голову уставившись на алое пятно, разрастающееся на белой одежде. Черный крест медленно погрузился в багровую пелену.

Обернувшись, Марс уставился на возвышавшуюся перед ним женщину. На её лице застыл победоносная улыбка. Нет, не улыбка, а оскал. Удовлетворенный оскал! Ведь Демоны не умеют улыбаться. Кровавый кинжал взмыл вверх и опустился, покарав противника.

Марс так и не успел произнести ни слова. Демон ему не позволил этого сделать, опасаясь нового колдовства.

Присев рядом с Липо, его супруга осторожно погладила супруга по щеке.На её шее виднелся огромный темный рубец. Прямо как в тот день, когда маэстро навсегда лишился своей семьи. Что за наваждение! День, который он старался не вспоминать с упрямством мула возвращался снова и снова.

Липо устало закрыл глаза. Но даже в полной темноте, он продолжал видеть живые картинки того кошмарного дня.

— Я рада, что ты это помнишь! — послышался женский голос. Такой родной и ласкающий душу. Но Липо знал, что он не принадлежит его жене. Его мертвой жене.

— Устал. Я сильно устал, — ответил маэстро показавшимся ему