Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

быстро приобрело человеческие очертания. Длинная туника и гарнаш с капюшоном — лица не видна, зато ярко горят на плечах и груди красные кресты[1]. Маэстро напряженно сжал эфес, среагировав на еще одну фигуру справа и слева. Впрочем, боковым зрением Липо увидел еще троих — обернулся, светлые пятна приближались, словно лучи — восемь по числу сторон света.

Липо успел принять боевую стойку и даже наполовину извлек из ножен меч. Но гость резко ускорился. Липо выставил лезвие, которое пронзило пустоту. Человек в белой тунике исчез. Вернее, его очертания переместились левее, соединившись с соседней фигурой. Лезвие сместилось в сторону. Но цель исчезала, перетекая в фигуру соседнего.

Крутанувшись на месте, Липо внезапно понял, что проиграл. Лезвие короткого кинжала упиралось ему в шею. Семь миражей исчезли — остался только один, истинный представитель Совета Десяти.

— Опусти меч, — приказал Марс.

На его лице возникла едва уловимая улыбка. Под глубоким капюшоном, украшенным золотой вязью древних символом, виднелась потрепанная повязка, скрывающая глаза. Маэстро слышал про слепого монаха, но встретился с ним впервые.

Положив меч на землю, Липо поднял руки вверх.

— Ты использовал морок!

— Твое оружие — меч, а мое молитва, — сказал Марс.

— Победителей не судят.

— Мудрое замечание.

Монах откинул меч в сторону, повернул голову в сторону женщины, что спала с открытыми глазами, устремленными к звездному небу. В руке Марса возник еще один кинжал — и был он весьма необычной формы: тонкое, словно игла, лезвие багрового цвета, а еще темный череп чуть выше гарды.

— Стало быть, особый магистрат? — уточнил Марс.

— Прошу, не совершай ошибку.

Монах покачал головой:

— Маэстро, уважение к вашей персоне уже давно сменило призрение, — процедил сквозь зубы Марс.

Человек в белой тунике двигался молниеносно. Быстрее вздоха, он сократил расстояние до демона. Клинок с черепом взмыл вверх, — и послышался неприятный чавкающий звук. Голова демона дернулась назад, а на шее возникла толстая багряная линия.

[1] В данном случае описание очень схожее с рыцарями ордена Госпитальеров

Глава 21

Глава 21. Некрополь

Дорога была пологой, но ближе к холму стала забирать вверх. Я часто останавливался, чтобы передохнуть, а сопровождавший меня карлик выглядел довольно бодро. Это и не удивительно — в отличие от моего времени, здесь люди привыкли передвигаться на своих двоих. Остановившись у развилки, я умылся водой, стекающей с отвесной скалы, и посмотрел на возвышенность, где виднелись каменные стены домов. Город не был защищен привычным способом, достаточно было узкого каменного коридора, который выступал в качестве естественной преграды.

По правую руку тянулись отвесные стены из песчаника, испещренные дырами, вокруг которых кружили целые тучи ласточек. Тонкие, пронзительные крики разносились окрест, словно предупреждение. Птицы, словно предвестники беды, голосили во все горло. Чувство тревоги наполнило меня изнутри. Хотелось закрыть уши и не слышать этот пронзительный крик, сливающийся в один ужасный свист.

— Что это за место? — спросил я у Морганте.

— Оривето, — ответил тот. — Наш последний привал на пути в Вольтерру.

— Просто ночевка?

— Нет, — ответил карлик и двинулся по тропе, но не в направлении к городу, а чуть левее.

На встречу нам повстречались несколько груженных повозок с мулами. Люди, завидев монашеское обличие, низко кланялись и осеняли себя крестным знамением. А лица при этом оставались мрачные, без радостных эмоций.

— Разве мы не в город? — уточнил я, когда Морганте выбрал параллельную дорогу и направился к выступу.

— А я что-то говорил про город?

Время откровений закончилось и между нами, вновь возникла пропасть недоверия. Монах играл свою игру, не собираясь раскрывать мне свои планы. Что ж, я не первый раз оказываюсь в подобной ситуации. Зачастую, каким бы праведником не был человек, поступками его руководят лишь корысть и выгода. Схожие по понятиям и целям вещи. А моя цель как раз пересекается с конечной точкой нашего путешествия.

Остановившись возле невысокого холма, под которым виднелась небольшая деревянная дверь, Морганте присел на широкую скамью и устало вздохнул.

— Давно хотел спросить: как твои раны? — обратился он ко мне.

Я посмотрел на предплечье и бицепс — от недавних ран не осталось и следа. И это всего за пару дней. Регенеративная сетка работала безупречно.

— Спасибо, уже лучше.

— Очень быстрое восстановление, — заметил карлик. — Прямо не человеческое.

— Мы уже говорил на эту тему.

Морганте кивнул, покачал головой. Но разговор продолжился.

— Скажи, morgane, во что ты веришь. Нет, не так: в кого веришь именно ты?

— Если скажу, что в себя, это будет расценено как ересь?

Карлик улыбнулся:

— Конечно же нет. Но я имел ввиду новых и старых богов.

— Старых богов?

Указав на бугор, карлик начал неспешный рассказ:

— Место, в которое мы пришли — это древний Некрополь. Королевство бога Харума. Конечно, сейчас уже редко кто о нем вспомнит, но это не значит, что его присутствие здесь исчезла. Времена меняются: раньше христиане прятались по катакомбам и подвалам, а теперь древние боги затаились в своих норах, в ожидании лучших времен.

— Считаешь, они настанут? — спросил я.

— Если дьявол и его приспешники осуществят свои смелые планы, может статься, что лик Исуса и отца вседержителя заменят рогатый Хару, крылатый Усил, Менерва и многие другие.

— Ты действительно в это веришь?

— Верю я в победу добра над злом. Но наяву вижу совершенно иное.

Я улыбнулся. Морганте понял, что я ему не верю. Покинув свое место, он подошел к двери и подал мне знак рукой, чтобы я следовал за ним.

На деревянной поверхности не было замка — лишь круглая деревянная ручка. Но было понятно, что так просто внутрь не попасть. Морганте надавил на один из камней слева, а потом нажал на корень, что торчал из земли у самого порога. Раздался едва слышной щелчок. И в двери появился зазор.

— Мы ошибочно считали древних богов лишь мифом. Но на самом деле — они опасные противники, которые угрожают не только папскому престолу, а все людскому роду, — почти шепотом произнес карлик. — Ты, наверное, заметил, что люди жители Оривето весьма молчаливы. А знаешь почему?

Я покачал головой.

— Когда в городе была построена первая церковь, Хару запретил им говорить. И сохранится этот запрет до тех пор, пока старая вера не вернется в Оривето.

— Проклятие?