Безумный барон - Виктор Гросов

Объявлять Рокотова врагом Империи было бы преждевременно и создало бы опасный прецедент. Отправить на север карательный отряд — долго и дорого. Двор избрал третий путь, самый страшный в своей неотвратимой и холодной логике. Путь «законного правосудия».

В тот же день был подписан Императорский Указ о проведении «беспристрастного расследования». А для проведения этого расследования на север, в земли Рода Рокотовых, направлялся Высший Имперский Инквизитор.

Когда имя назначенного инквизитора стало известно в кулуарах Дворца, даже самые циничные и видавшие виды придворные невольно поежились. Инквизитор Валериус. Одно это имя заставляло умолкать самые оживленные беседы. О нем не говорили громко, о нем шептались. Легендарная, почти мифическая фигура, окутанная ореолом страха и благоговения. Человек без прошлого, без семьи, без слабостей. Его называли «Безмолвным Судьей», потому что он редко говорил, но его решения были окончательны и обжалованию не подлежали. Он был фанатиком веры и закона, доведенных до абсолюта. Для него не существовало полутонов, только черное и белое, праведность и ересь. За всю свою долгую карьеру он не вынес ни одного оправдательного приговора по делам, связанным с государственной изменой или запретной магией. Любое отклонение от канона, любая «нестандартная» практика для него уже были достаточным доказательством вины. Его прибытие в любую провинцию означало одно — скоро там запылают костры. И это решение Двора было, по сути, смертным приговором для «Безумного Барона», отложенным на короткий срок.

В замке Рокотовых в это время царила атмосфера напряженного оптимизма.

Борисыч, оставленный за главного принимал непрошенного гостя. Во двор замка въехал небольшой отряд, в котором был имперский глашатай в сине-золотом облачении, а по бокам его, словно две тени, застыли двое рыцарей. Их доспехи были из черненой стали, без единого украшения, кроме выгравированного на нагрудниках серебряного символа — меча, пронзающего весы. Это была личная гвардия Святой Инквизиции. Их лица были скрыты глухими шлемами.

В главном зале замка, где еще недавно пировали в честь победы, воцарилась мертвая тишина. Все разговоры стихли. Глашатай, не удостоив никого даже кивком, развернул тяжелый свиток пергамента с большой имперской печатью.

— Именем Его Императорского Величества, — его голос, усиленный акустикой зала, звучал безжизненно и торжественно, как приговор. — Заслушав прошения и свидетельства о волнениях и беззаконии, творящихся в северных землях, Двор постановляет.

Он сделал паузу, обводя застывшие лица тяжелым взглядом.

— Барон Михаил Рокотов из Рода Рокотовых, — каждое слово падало, как удар молота, — официально обвиняется в вероломном убийстве главы Рода Шуйских, барона Алексея, в развязывании войны и нарушении имперского мира, а также в практиковании темной и запрещенной магии, угрожающей благополучию и душам подданных Его Величества.

Борисыч схватился за сердце.

— Посему, — продолжал глашатай, не обращая ни на кого внимания, — для свершения высшего и беспристрастного правосудия, в земли Рода Рокотовых направляется Его Преосвященство, Верховный Имперский Инквизитор Валериус, по прозвищу «Безмолвный Судья». Его прибытие ожидается ровно через две недели от сего дня. До вынесения окончательного вердикта барону Михаилу Рокотову запрещается покидать пределы своих владений под страхом немедленного объявления вне закона и врагом Империи. Все активы и земли Рода Рокотовых замораживаются до особого распоряжения. Да свершится правосудие!

Глашатай свернул свиток. В повисшей, звенящей тишине раздался один-единственный звук, от которого у всех присутствующих по спинам пробежал холод. Один из рыцарей Инквизиции, стоявший справа от глашатая, медленно, с тихим, отчетливым щелчком, опустил забрало своего шлема, полностью скрыв лицо.

Этот звук был громче любого крика.

У «Безумного Барона» осталось всего две недели, чтобы доказать свою невиновность тому, кто не верит в невиновных.

Глава 17

Ратмир со своим ультиматумом к Шуйским ускакал, оставив за собой лишь облако пыли. Враг моего врага оказался моим будущим врагом, которого теперь нужно срочно сделать другом, пока он не наточил на меня топор побольше. Задачка со звездочкой, как сказали бы у меня дома.

Я прошелся по сарайчику. Елисей, мой рыжий «Мерлин» на минималках, выглядел так, будто ему сейчас предстоит экзамен по высшей некромантии сдавать. Сидел, вперившись в пол, и, кажется, даже дышал через раз. Рядом с ним примостился Тимоха (пленник задвинут и привязан к телеге).

— Итак, — я оперся костяшками пальцев о стол. Карта под ними была испещрена моими пометками. — Давайте еще раз оценим наше незавидное положение. Расклад, прямо скажем, паршивый. С одной стороны — Орловы. Пауки, которые только и ждут, чтобы мы вляпались в их сети по самые уши. С другой — Шуйские. Вчерашние союзники, которые сейчас больше похожи на растревоженный улей, где половина пчел хочет насмерть зажалить другую половину, а заодно и нас, за компанию.

Елисей нервно сглотнул, отчего его кадык дернулся.

— Но леди Вероника… она же… она же на нашей стороне?

— Вероника — да, — я вздохнул. — Она дама с мозгами. И я почти уверен, что она нам поверила. Но она там не одна. Там еще есть ее дорогие родственнички, которым орловские «советники» сейчас активно промывают мозги и заливают в уши яд. А ярость, замешанная на горе и жажде мести, — это такой коктейль, от которого логика отказывает напрочь. Так что ставить все на то, что Вероника сможет их урезонить, я бы не стал.

Я обвел их взглядом.

— Даже если она их убедит, даже если они заключат с нами союз, что дальше? Орловы богаты, влиятельны и, как я понимаю, не страдают избытком совести. Они задавят нас ресурсами. Мы не можем воевать на два фронта, один из которых — подковерный. Нам нужна третья сила. Масса. Чтобы наш хилый союз с «партией разума» Шуйских не выглядел как союз двух доходяг.

— Другие бароны? — подал голос Тимоха. Он говорил редко, но всегда по делу. — Они же боятся Орловых, как огня.

— Вот именно, — я хищно улыбнулся. — Они боятся. А страх — это отличный инструмент. Если его правильно направить. Твоя задача — слушать, что говорят в тавернах, надо сделать так, чтобы там говорили то, что нам нужно.

Мальчишка подался вперед, его глаза загорелись азартом (надо будет провести небольшой ликбез как выполнить такое).

— Что говорить, ваше благородие?

— Все, что может очернить Орловых в глазах соседей, — я начал загибать пальцы. — Во-первых, пускай по округе поползет слух о том, что Орловы давно водили дружбу с каким-то темным Орденом. Сектантами, которые питаются душами. Наш пленный «язык»