Мизанабим - Дарья Райнер

⚓ ⚓ ⚓

ЧАСТЬ II. Ка-сеф

МЕЖДУ СТРОК III. Тот, кто больше не враг

С неба капает морось. Переулок, ведущий к Кожевенной улице, кажется бесконечным. Где-то на полпути Альтред делает передышку: прислоняется плечом к стене, кашляет и сплёвывает мокроту. Ещё неделю назад он так не поступил бы, воспользовавшись платком, но теперь… Город обречён. Картина меняется от того, какими глазами смотреть. В предыдущие вылазки он видел боль, агонию, несправедливость, пылающие на улицах костры и трупы в канавах, но всё это не касалось его напрямую. Он намеренно отсёк себя от чужих страданий, чтобы сосредоточиться на одном человеке – на Умбре. Она стала единственной надеждой и – по глупому стечению обстоятельств – его роком. Причиной заражения. Сколько бы Луас ни прятался от заразы, она нашла его посреди ночи – в пожаре.

От «глухого» дома остался только остов. Имеет ли это значение?..

Мысли путаются. Шаги тоже. Ему пришлось оставить Умбру в пустом амбаре, под собственным плащом и спасённым из огня одеялом, и запереть на замок. Она была без сознания: даже если придёт в себя, не сможет никуда уйти. Слишком слаба. Время на исходе. Его и её – общий срок на двоих.

Альтред успеет. Ему есть ради чего жить.

Он, прошедший через пытки в столичной тюрьме, знает, что в отчаянные времена спасает только цель. И воля к её достижению. Недостаточно сказать «я хочу жить», важно ответить себе на вопрос «зачем?».

В этом они с Умброй похожи: она тоже волевая девочка. Так хочется вернуться к своим – кем ни были эти «свои», – что готова терпеть любые средства, если они приблизят её к выздоровлению. За минувшие дни он мог бы узнать её лучше – она оказалась на удивление неглупой собеседницей, обойдя многих знатных мон, с которыми он имел несчастье общаться в юности по воле отца, – но мешало её самочувствие и его усталость.

Если бы не хвалёная воля, Альтред упал бы прямо здесь – и лежал на мостовой щекой в луже. Но вместо этого он продолжает идти.

Вывеска ломбарда лежит в грязи. Должно быть, унесло ветром или сбили во время погромов. Многие окна на первых этажах были разбиты, лавки разграблены. Повсюду царило запустение, словно гнев затух, превратившись в золу, и город выдохся.

Луас стучит. Негромко, но требовательно. Ждёт ответа. Натягивает шарф до самых глаз. Повторяет стук уже настойчивее. Прислушавшись, различает шаги за дверью. Хозяина можно понять: открывать незнакомцу – риск для жизни.

– Самон? Это я, Альтред.

Шаги приближаются. Хозяин, мятый со сна, но выглядящий здоровым, впускает гостя внутрь. Тесное помещение со стойкой, короткий коридор и, наконец, кухня, в которой загорается свет.

– Ещё раньше не мог? Или позже… Ты видел, который час?! – цедит Самон Дерф, задёргивая шторы. Он похож на привидение в своей ночной рубашке: невысокий, едва достаёт Луасу макушкой до плеча, коренастый, с выдающимся брюхом и двумя подбородками. Редкие волосы топорщатся на макушке.

– Я получил весточку «из-под камня», – начинает Альтред с главного. – Где письмо?

У Дерфа водятся знакомые в рядах удильщиков, которые передают послания не только внутри Клифа. За время своего пребывания на острове Ржавых Цепей Луасу удалось отправить два письма в Виретту и одно – в столицу. Даже после того, как его обвинили в смерти судьи Гэлина, лишив всего, что осталось в особняке, у него остались связи.

До всей этой истории с хворью Альтред разрабатывал чёткий план: он должен был вернуться на континент с новым манифестом. И принести свободу. Не малый бунт, который кайзер подавит в зародыше, сослав мятежника на Окраину вместо того, чтобы казнить его прилюдно, в знак демонстрации доброй воли, нет… Он принесёт с собой революцию. И что гораздо важнее – будет не одинок. Многие согласны со смелыми идеями, нужно лишь зажечь их. Направить, придать нужный вектор…

– Держи. – После недолгих поисков Дерф протягивает ему запечатанный конверт. Долгожданный ответ от Жоана, который из Виретты должен был отправиться в экспедицию к острову Летнего Дождя. Он утверждал, что тайны та-мери могут оказаться полезны в общем деле. Надеялся, что разгадка Хранителей даст ключ к пониманию могущества. Луас не был столь очарован легендами, но знал Жоана Байета со школьной скамьи и доверял ему как брату, пусть даже их научные взгляды не всегда сходились. Главное – они всегда были опорой и поддержкой друг для друга.

Альтред нетерпеливо сглатывает. Горло саднит. Пальцы рвут бумагу. Он пробегает взглядом по строчкам, выхватывая суть: жемчужина, ритуал, остров Семи Ключей… Жоан ведь не знает об эпидемии, захлестнувшей Клиф, и ответное письмо – не то, что Луас может позволить себе прямо сейчас.

– Больше ничего? – спрашивает хрипло.

– Ты мне по гроб жизни обязан, понял? Всех богатств из батюшкиной сокровищницы не хватит, чтобы расплатиться. – Дерф бросает ему бархатный мешочек с чем-то крохотным внутри. Альтред извлекает жемчужину: коричневую, с бронзовым отливом. Как умбра. Не та, что рыба, а та, что краска, которую используют художники. На миг ему кажется, что эта бусина должна принадлежать ей, а вовсе не Жоану, собиравшему реликвии для своих ритуалов.

– Спасибо, Самон, – говорит он, сдерживая кашель. – Когда это кончится… Ты береги себя. И Лайзу. Не провожай. – Альтред спиной пятится в коридор.

– Ты заражён, – выдыхает Дерф, с которого слетает последняя сонливость. – Ты заражён, бездна тебя дери! Как только посмел?.. Выметайся, ну! Ещё про Лайзу язык повернулся!..

Уже у двери он слышит женский голос: разбуженная криками жена пытается успокоить разбушевавшегося хозяина, пока Альтред спешит обратно под дождь. В пальцах он крепко сжимает мешочек. Жоан верит в силу тамерийских артефактов. По его словам, они способны исцелять и приносить удачу.

Что ж… Перед тем как свернуть в проулок, Альтред резко меняет направление. Он спешит в лазурный квартал. Вряд ли после случившегося в Клифе жандармы помнят об охране пустующего дома. Только глупцы станут исполнять бесполезный приказ. Людей не хватает: гиены гибнут на улицах, а те, кто остаются в живых, уходят с постов. Попросту сбегают. Кто их осудит?.. Свои же.

Мор – та же война.

Жестокость – эпидемия на все времена.

В этом суть человеческая, не меняющаяся в других временах и декорациях.

Альтред должен попасть а лабораторию. Должен закончить начатое. Минуты сыплются каплями с неба – острыми, холодными, больше похожими на снег.

Сегодня он совершит невозможное.

А