Город, что дышит туманом - Виктория Драх

моего вопроса палач. – Я помню, ты не любишь грязь. Но с Аароном я не усердствовал – там практически с самого начала было понятно, что в его бреде без тебя не разобраться. Стоит произнести твоё имя, как ему словно мозги переклинивает, хотя во всём остальном он производит впечатление нормального человека.

Я глубоко вздохнула, прежде чем открыть дверь. Томас накрыл мою руку своей.

– Три вопроса, сладкая. Почему он на тебя охотился, помогал ли ему кто-то и кто знал о его делах? На остальное плевать, не мучай себя.

Я кивнула и наконец-то вошла в камеру. Мысленно поблагодарила Тома – как он и сказал, ничего здесь не напоминало о любимых методах его работы. Ни инструментов, ни пятен, даже неподвижный узник с неестественно ровной спиной сидел на стуле в тёмной и почти чистой рубашке. От Аарона меня отделял массивный стол, скрывавший бо́льшую часть картины, и стул – куда более удобный, чем тот, на котором сидел пленник. Странно: я целый месяц жила, украдкой оглядываясь и ожидая нападения, а сейчас, оказавшись лицом к лицу с убийцей, не чувствовала ни торжества, ни радости. Только недоумение. Я рассматривала мужчину, сидящего передо мной с разведёнными в стороны руками, скованными туго натянутыми цепями, и не понимала, как я могла раньше не заметить этот сумасшедший взгляд? Впрочем, Томас ведь тоже ничего не видел… Помощник палача с весёлой злобой проследил, как я прошла ближе и, расправив юбку, устроилась напротив.

– Я тебя не боюсь, – ухмыльнулся мне в лицо мужчина, убивший пятерых женщин, только чтобы утолить свою ненависть ко мне. Я промолчала, не став спорить с очевидным. Непонятно почему, но Аарон действительно ничего не боялся. Я не чувствовала и тени страха, никакого слабого места, за которое могла бы зацепиться, чтобы вытянуть наружу так необходимые нам сведения. Я смотрела в светло-зелёные глаза с тёмными точками зрачков и понимала: легко не будет. Но продолжала смотреть и выжидать. Самой сутью я почувствовала, как ныряет вглубь Аарон, запирается, уходит в себя и прячется на дне собственного сознания. У Томаса действительно не было ни шанса – из этих глубин Аарона не выковырнуть никакими пытками.

Собравшись с духом, я направила свою силу на сидящего передо мной человека. В следующую секунду торжество в зелёных глазах сменилось осознанием ошибки: я не собиралась ничего выуживать или спрашивать, не планировала тратить время и мучить. Я нырнула вслед за чужим сознанием в самую глубь, туда, куда Аарон, желая защититься, сам показал мне дорогу.

Я редко использовала эту грань своего дара на посторонних – не было необходимости. Да и друзья всегда берегли меня и старались справляться сами. Сейчас же я обязана была понять, что заставило человека, прослужившего столько лет в Дознании, человека, который и видел-то меня всего пару раз, так стремиться меня убить. Я не собиралась об этом спрашивать – я слой за слоем потрошила чужую личность, перебирала воспоминания, добираясь до момента, когда всё началось.

Через два с половиной часа Томас вынес меня из камеры на руках.

– Я же просил не перестараться, грёза, – в который раз проворчал Том, забирая у меня очередную чашку.

Пока я пребывала в полузабытьи, сортируя и раскладывая по полочкам всё, что выудила из головы Аарона, Том успел донести меня до своего кабинета, усадил в кресло, пробежался до лаборатории Леи за восстанавливающими эликсирами, залечил рану от своих клыков на руке, заварил чай и дважды прочитал нотацию о недопустимости моего поведения. Я не возражала – забота была приятна, а голос Томаса как фоновый шум не позволял мне окончательно провалиться в чужие воспоминания. Тем более что мои усилия не пропали даром, о чём я и поспешила сообщить.

– Сообщника у Аарона не было, как и никого, с кем бы он делился своими планами или мыслями, – обрадовала я палача, прерывая очередной монолог на тему своей безрассудности. Эта информация была самой ценной из всего, что я выудила из чужой головы: отсутствие сообщников гарантировало, что наш секрет в безопасности, а охота на меня не продолжится.

– Отлично, больше камер свободными останутся, – сразу понял меня Том. – Что-то ещё интересное?

О да, я действительно не зря копалась в мыслях убийцы. Кто бы мог подумать, что охотился он вовсе не на Ночной Кошмар?

– Лерею Норрей помнишь?

– Что-то знакомое, – Томас нахмурился, вспоминая. Впрочем, за ним раскрытых дел числилось куда больше, чем за мной, неудивительно, что часть их со временем стерлась из памяти.

– Любовница Ирги Тэйна, цветочного убийцы, – напомнила я.

– Точно. Этого эстета я вряд ли забуду. – Том сразу вспомнил нужное дело. Это было одно из тех, которыми, по-хорошему, стоило заниматься Управлению порядка. Но в Смуту следователи Управления – те немногие, кто пережил первые, самые кровавые недели после переворота, – представляли собой жалкое зрелище. Немалая часть предпочла покинуть Роден вместе с семьями, а те, что остались на службе, с разгулом преступности справиться были не в состоянии и больше заботились о собственном выживании. Эстетом Иргу Томас назвал не зря – в поздние годы Смуты, когда на смену хаосу и бесчинствам пришло время более организованных и осторожных преступников, в Родене стали находить убитых женщин с бутонами во рту. Тэйн похищал своих жертв, несколько дней насиловал и издевался, затем душил и оставлял тела в людных местах города с цветком в зубах – каждый раз новым. Именно по букету Тэйна и вычислили: убийца не ограничивался банальными розами, а подбирал редкие красивые сорта, выращиваемые его подружкой. Лерея, как мы тогда выяснили, о необычном увлечении Ирги знала, но возлюбленного охране порядка не выдала, за что и поплатилась.

– Лерея – первая любовь Аарона, он жил в доме напротив, – поведала я и потянулась. После долгого копания в чужих мозгах всегда было не только противно, но и больно – почему-то начинали ныть мышцы, будто вместо воспоминаний я сортировала тяжёлые ящики на складе. – Некоторое время твой помощник считал, что девушка пропала без вести, даже начал её забывать. Спокойно работал в Дознании, помогал тебе и радовался жизни, пока совершенно случайно не узнал от соседей, что Лерею поместили в лечебницу для душевнобольных как сообщницу психопата. Почти забытые чувства всколыхнулись, и Аарон отправился навстречу любви всей своей жизни. Дальше продолжать или тебе уже всё понятно?

– Разумеется, продолжать, – укоризненно взглянул на меня Том. – Ты в деле Тэйна вообще не участвовала, так с какой радости Аарон стал охотиться именно на тебя, когда в соседнем кабинете сидел я?

– А за это стоит сказать спасибо Лерее. – Я снова потянулась, потом сняла туфли и закинула ноги на колени сидящего напротив палача.