Черкес 2. Барочные жемчужины Новороссии - Greko

— добавил Сафонов, — что они проделывают этот трюк так быстро, что погнавшийся за нарушителем бриг не успеет якорь отдать, а лодка уже на берегу. Или заведена в речушку, которую тут же перегораживают срубленными деревьями.

— Турки везут им свинец и порох. А также соль для засолки мяса, которое берут с собой в походы. После каждого подвоза гибнут наши солдаты. За их жизни в ответе не только тот, кто нажал курок, но и тот, кто обеспечил черкесу потребное для выстрела, — сердито промолвил Сережа. — Входим в бухту долины Пшады. Недавно «Ифигения» здесь потопила один корабль, а другой разбила.

Я вгляделся в берег, который меня ждал через полтора месяца.

Рейд был защищен двумя мысами и безопасен для судов. От берегов, густо поросших вековыми деревьями, обвитыми виноградом или лианами, исходила угроза. Казалось, из-за каждого ствола за нами следят чьи-то глаза или наводят ствол ружья. Два турецких судна прятались в густой июльской зелени. Одно имело даже две мачты. Около них суетились черкесы, потрясая винтовками и указывая на нас руками. Вероятно, они ожидали нападения.

Пушечных выстрелов не последовало. Корабли двинулись дальше. Снова потянулись скалистые или залесенные берега. Местами лес был сведен подчистую. Аулы и группы небольших хижин были разбросаны друг от друга на приличном расстоянии.

— Какой богатейший край, и его сторожат эти дикие люди! — вздохнул Сафонов.

— Пока наши корабли не организовали патрули, они и на морской разбой ходили, — рассказал мичман. — У них есть длинные узкие лодки, куда садятся до пятидесяти гребцов. Нападали на торговцев группами по две-три лодки, заходя с разных сторон. Но пушки быстро их отучили баловать.

Мне надоело разглядывать места, которые я никак не мог соотнести с увиденными в моем старом настоящем. Где тут отыщешь Дивноморское с его знаменитыми виноградниками? Я решил потратить время с куда большей пользой.

В моей легенде было два крайне узких места. Я держался на лошади как мешок с салом и ничего не смыслил в хождении под парусом. Если навыки верховой езды можно попробовать взять в Крыму, то с флотской наукой следовало разбираться прямо на пароходе. Отсутствие Спенсера дало отличный шанс восполнить пробелы в знаниях.

Мичман Сережа отнекиваться не стал. До вечера увлеченно мне рассказывал про всякие там «грот-трисель-гафели», «фок-стаксели», юферсы и талрепы, чем отличается оверштаг от оверкиля и что такое амбаркировка — спуск-подъем шлюпок в открытом море. Когда моя голова окончательно вспухла, он отвел меня к матросам в «курилку» и поручил их заботам. Пока шла его вахта, мне предстояло учиться вязать морские узлы.

Утром достигли мыса Адлер, густо заросшего вековым лесом, перед которым уродливой стеной громоздился рукотворный завал. Только тогда я сообразил, что мы миновали Сочи, даже не заметив признаков будущего курорта. Вместо роскошной набережной нам встретилась разъяренная толпа в сотню черкесов, вооруженных с ног до головы винтовками в меховых чехлах и впечатляющим набором разного рода шашек в сафьяновых ножнах.

— Есть там какой-то аул. То ли Сучи зовется, то ли Соча — точно не скажу, — разъяснял мне опытный Сережа, продолжив свои занятия со мной.

Приличная глубина позволяла двигаться вплотную к берегу. Пароход будто нырнул в ущелье.

— Куда это мы? — спросил я в испуге, опасаясь столкновения со скалами.

— Гагры!

У подножия двух отвесных гор разместился квадратный деревянный форт с башенками по углам. Внутри теснились мазанки и балаганы, в руинах древнего храма прятался пороховой погреб. Сверху его венчали большое фиговое дерево и высокая деревянная башня, с которой трое часовых внимательно следили за ущельем. Воротами служили остатки каких-то каменных строений. Около них лежала в тени большая группа собак, местные чуткие сторожа. Сухопутный подход, казалось, отсутствовал, крепость полностью зависела от морского подвоза.

— С гор стреляют непрестанно. Говорят, солдаты из каши пули достают, — поделился Сафонов. Его почему-то это веселило. — Ходили черкесы недавно на приступ числом более четырех тысяч. Были отбиты с большими потерями нашим гарнизоном. Герои! И живут тут неплохо. Всем обеспечены.

— Врет как сивый мерин! — прошептал мне на ухо мичман. — Более гиблого места тут, на черноморской линии, не сыскать. В год мрет полтора комплекта гарнизона. Жара, мясо летом портится, живут на одной червивой солонине. Каждая вылазка за водой — несколько трупов.

С кораблей сгрузили провиант для гарнизона и бочки с питьевой водой. Они реально спасут несколько жизней. Да, зимний или летний вечер в Гаграх томным не назовешь.

В два часа, после обеда и полагающегося морякам отдыха, двинулись дальше. На корвете шканцы превратили в подобие сада. Туда свезли с берега срубленные огромные лавровые деревья, устроив что-то наподобие зеленой беседки для господ.

— Солдатики эти лавры на дрова рубят, а из веток веники делают для бани, — снова поделился информацией Сережа.

Мы продолжили наши занятия морской наукой вплоть до прибытия в Пицунду.

И здесь укрепленный пункт был устроен с помощью древнего византийского храма и окружавших его стен посреди долины со столетними дубами и платанами. Круглый купол, словно парящий над развалинами и временем, густо порос фиговыми деревьями.

Пассажиры поспешили на берег, желая осмотреть сохранившийся полуразрушенный алтарь. Спенсер ждал меня на берегу.

— В Сухум-Кале вернусь на пароход, предупреди Йимса. Во время стоянки встретимся у духанщика Тоганеса на базаре, — быстро сообщил он мне и присоединился к группе гуляющей свиты Воронцова. Де Витт был с ними, но на меня и взгляда не бросил.

Я прошелся по территории древнего монастыря. К каменным стенам с пробитыми амбразурами были изнутри пристроены деревянные мостки. Колодец, увитый толстыми стеблями дикого винограда, выглядел очаровательно и давал отличную воду. Наверное, Пицундское укрепление было самым прекрасным и здоровым местом на всей Черноморской линии, если закрыть глаза на кощунственное использование действующего храма в военных целях. Мне сказали, что изредка иеромонах приезжает сюда, чтобы провести богослужение.

Я прошел внутрь. Века истории безразлично смотрели на меня с пустых высоких стен, освещаемых солнцем сквозь окна с разноцветными круглыми стеклами и дыры в куполе. Мои шаги гулко раздавались под сводами.

— Природа истощила все свои силы, чтобы составить из этого места один из завиднейших уголков земного шара! — вещал у входа в храм Сафонов, как заправский гид-экскурсовод.

Вернулись на корабли около восьми часов. Караван тронулся в путь.

Я лежал на палубе, залитой лунным светом, и не мог уснуть. Участвуя в самой странной морской экскурсии в мире, в которой соединились два времени,