Русь. Строительство империи 6 - Виктор Гросов

говорил про дружбу, а сам камень за пазухой держал? Как они Ярополка на предательство склонили, Киев руками древлян огню предали, а теперь того же Ярополка с хазарами на Тмутаракань привели?

Веслава молча глядела на меня, в глазах понимание мелькнуло. Все она знала. Со мной была с самого начала, с Березовки еще.

— Помню, княже. Такое не забывается.

— Слушай же. Про это должны все узнать. Все соседи наши. Пусть слухи летят во все концы — резвее самых быстрых гонцов. Пусть купцы болгарские, что к нам за пушниной ходят, расскажут у себя на Дунае, как коварны греки, как предателей привечают, как диких хазар натравливают на город русский, на христиан. Пусть печенеги в степи услышат, что их старые вороги хазары теперь под рукой Царьграда ходят, да еще с князем-изгоем Ярополком, что землю свою продал. Пусть даже на Балканах, где греки своих стратигов держат, ведают, что Империя не гнушается союзом с нехристями да душегубами ради своей корысти. Что это греки виноваты в том, что Киев сгорел. Пусть все знают: Византия — не защитница веры и порядка, а змея подколодная, что исподтишка жалит.

Говорил я тихо. Нужны лазутчики. Много лазутчиков. Думаю, что около тысячи человек. Иначе это не даст плодов.

— Надо, чтобы их боялись, но не уважали. Чтоб слово их дешевле пыли дорожной стало. Чтоб послов их встречали не почетом, а кривыми ухмылками да воротами затворенными. Чтоб союзники их призадумались — а не предадут ли их так же, как нас предали? Задача ясна?

— Ясна, княже, — кивнула Веслава. — Исполнители для этого найдутся. Купцы, гусляры бродячие, наши люди в землях соседних… Пустим эту молву. Слухи пойдут. Грекам придется ответ держать, а это уже половина проигрыша.

— Действуй. Время не ждет. Чем скорее правду узнают, тем труднее грекам будет дальше сети свои плести.

Веслава скользнула прочь, а я остался со своими думами. Худая молва — это хорошо, это правильно. Но это игра долгая. А Тмутаракань ждать не может.

Нужно было что-то, что могло бы силы врага отвлечь, ударить им во фланг.

В это время вбежала Веслава.

— Княже, вести есть. Из степи. Люди мои, что за печенегами наблюдали после гибели Кури, наткнулись на примечательных людей.

— Говори! — поторопил я ее.

— Куря на знать старую опирался, на тех вождей, что на работорговле да на дани богатели, что им греки из Херсонеса платили.

— Продолжай.

— Выяснилось, после его смерти голову поднял молодой вождь из иного рода. Дерзкий, честолюбивый. Имя ему Кучюк. Собрал вокруг себя таких же молодых да злых, тех, кто считает, что старые ханы грекам да хазарам продались, что пора печенегам самим степью править, а не псами на привязи у Царьграда быть. Кучюк уже успел разбить несколько отрядов, что старой знати верны были. В степи сейчас смута, княже. И Кучюк этот в силу входит. Он хазар ненавидит и на греков, что врагов его поддерживали, косо смотрит.

Вот оно! Случай! Быть может, единственный. Смута у печенегов — то, что мне и нужно. Если поддержать этого Кучюка, помочь ему одолеть тех, кто поддерживает греков, так можно союзника добыть. Пусть временного, пусть ненадежного, как все степняки. Но союзника, что ударит хазарам и грекам в спину. Или хотя бы часть сил их на себя оттянет. Это могло бы и Тмутаракань спасти. Риск? Велик, огромен. Ввязаться в степные усобицы — дело неблагодарное. Да только выбора у меня почти не оставалось. Надобно действовать. И действовать быстро, пока Кучюк не проиграл или пока его те же греки не переманили.

Посольство к Кучюку должно быть не просто вестью — оно должно стать событием. Необходимо показать молодому хану, что Великий князь Руси почитает его равным себе, значительной силой, с которой готов вести переговоры. Следовательно, нужны дары. Степняки любят блеск.

— Нужны дары для хана печенежского. Дары щедрые, каких Степь еще не видала. Прежде всего, оружие. Мечей — сотню лучших. Копий — три сотни наконечников доброй стали. Щитов — сотню, крепких, железом обитых. Самострелы Степановы пока придержим. Второе — серебро. Гривен двести серебром. И еще гривен сто — монетой нашей новой. Пусть видят, что у нас своя монета в ходу. Третье… Если есть трофейное доброе вино. Да тканей дорогих — парчи, шелков. Это в личное подношение хану. Собери и обоз снаряди. Алешу отправишь послом к печенегам.

Веслава слушала, чуть сведя брови.

— Слово мое Кучюку передашь в точности. Скажешь так: «Великий князь Руси Антон шлет привет хану Кучюку, восходящей звезде Великой Степи! Князь Антон видит доблесть твою и твое стремление к власти над всеми печенегами. Враг у нас с тобой общий — хазары, что продались грекам из Царьграда за мзду малую. Те самые ромеи, что старого хана Курю поддерживали, как и знать твою продажную, врагов твоих. Они и ныне за спиной хазар стоят, что на русскую Тмутаракань напали. Они мнят править степью через своих марионеток. Но мы с тобой можем разрушить их замыслы! Великий князь Антон предлагает тебе союз. Давай ударим по врагам нашим! Ты ударишь по хазарам и тем печенегам, что грекам служат, здесь, в степи. А я помогу тебе оружьем да серебром, дабы вои твои сильны были, а власть твоя — крепка. Вместе мы проучим коварных ромеев и жадных хазар! Ты станешь единым ханом всех печенегов, а Русь вернет себе свои земли и рубежи южные обезопасит. Принимаешь ли мое предложение, хан Кучюк?»

Веслава записала рунами на бересте.

— Поняла суть? Играем на его честолюбии, на ненависти к старой знати да хазарам, на недоверии к грекам. Предлагаем помощь явную — оружье да серебро — в обмен на конкретные действия. Никаких посулов туманных. Все ясно и конкретно.

— Поняла, княже, — медленно проговорила девушка. — Мысль ясна. Предложение сильное. Оружие да серебро — это то, что Кучюку ныне нужнее воздуха. Да и рассчитаться со старыми ворогами при нашей поддержке — соблазн велик. Но… степняки — народ непостоянный. Ныне он союзник, завтра — враг. Обещать он, конечно, может, дары примет, а вот исполнит ли? А если ударит в спину, едва мы отвернемся?

— Алешу проинструктируй. Нужно чтобы он внушил хану, что союз с Русью ему выгоден. Что я слов на ветер не бросаю. Что вместе мы сила. Дары помогут отворить уши.

Посольство ушло на заре. Малый караван — несколько повозок с дарами,