Следуя за цветными дымами - Олим Октябринович Бабаев

в лёгкие клочьями, а в глазах бушевала тревога. Она прислушивалась к каждому шороху леса, ловя звуки, которые могли означать приближение опасности. То и дело оглядывалась по сторонам, будто ждала, что из-за любого куста выскочит враг. Её обуял первобытный страх. Животный. Дикий. Всепоглощающий.

Даже я почувствовал его терпкий вкус. Он сковывал её тело, не давая пошевелиться. Должно быть, её собственное дыхание и стук сердца казались ей слишком громкими. Грудная клетка колыхалась, сердце бешено стучало, будто пыталось вырваться из груди. Она пыталась успокоиться, совладать с дыханием, но не получалось. Адреналин, впрыснутый в кровь, не давал ей расслабиться.

И я, наблюдая за девушкой из кустов, казалось, настроился на её волну... Если бы она могла, то перестала бы дышать, остановила бы сердце. Но оно продолжало биться: тук, тук... тук, тук... Ритм сбивался, голова кружилась, в глазах темнело. Вот-вот она потеряет сознание. Надо бы успокоиться, отпустить страх. Но нет, она не в силах.

Она мечтала раствориться в дереве, стать его частью. Веткой, побегом, листом. Бедняжка готова была зарыться под корни, покрыться корой, лишь бы её не заметили. Лишь бы прошли мимо...

Но её загорелая кожа, гладкая и нежная, была покрыта не буграми и трещинами, а яркими, старательно выведенными узорами. Переплетение линий и фигур, переливающихся оттенками охры, синего и зелёного, наверняка, имело какой-то тайный смысл. Загадочный. Необъяснимый. Мистический. Может, это оберег или символ принадлежности к племени. Уж не знаю, зачем она наносила все эти узоры, но ясно одно — маскировке это не помогало. Даже самый невнимательный преследователь вряд ли прошёл бы мимо такого яркого пятна. Я не смог понять издалека — краска это или тату, но выглядело красиво. И, к сожалению для беглянки, слишком заметно. Броско. Ярко. Цепляло взгляд.

Черты её лица, вполне человеческие, казались привлекательными: высокие скулы, тонкий нос, губы слегка приоткрыты от частого дыхания. Но то, что росло у неё на голове, с точки зрения землянина, выглядело странно. Сквозь густые волосы пробивались кожные наросты, похожие на шипы. Они казались жёсткими и острыми. Может, это защита от атак сверху или что-то вроде антенн. Но сейчас это не важно. Шипы, наросты или рога — какая разница.

Одежда её состояла из короткой юбки из шкуры какого-то зверя и подобия топика из кожи. Минимум одежды только подчёркивал стройность её фигуры и притягательность округлых бёдер. Украшений тоже хватало. На шее — бусы из костяшек или зубов, нанизанных на тонкий кожаный шнурок. Такие же украшения я заметил на её руках и ногах. Каждое движение сопровождалось лёгким звоном подвесок, который сливался с шумом леса, будто она сама была его частью.

Её формы могли служить эталоном для фитнес-тренеров. Пропорции тела — как у людей: изящные руки, стройные ноги, всё как у земных красавиц. Грация и красота в каждом движении.

Если не обращать внимания на странные шипы на голове, можно подумать, что перед нами дальний родственник человека. Убери эти наросты — и девушка легко могла бы покорить не одно мужское сердце на Земле.

В её движениях, в каждом вздохе чувствовалась дикая, первобытная грация. Она дышала в унисон этому миру — леденящему душу, но неотразимо прекрасному. И в этот момент я понял: перед нами не просто нарушительница. Перед нами — загадка, которую хотелось разгадать.

Пока я внимательно изучал внешность девушки, Мелинарис исследовала её эмоциональный фон. Она обнаружила, что, помимо страхов, вызванных защитным периметром, у девушки преобладает страх перед кем-то из её племени. Это чувство переполняло настолько, что даже огненный вал — предупреждение для всех, кто приближался к нашим землям, — не мог его подавить.

Периметр стал последней чертой — за ней простиралась лишь бездна отчаяния. Она выбрала смерть, чтобы избежать боли и унижений, которые ей приходилось терпеть.

Не найдя в ней никакой опасности, мы вышли из укрытия. Дикарка, объятая страхами заметила нас не сразу. Она сидела, прижавшись к дереву, словно затаившаяся лань, готовая в любой момент сорваться с места. Её глаза, широко раскрытые, блестели в полумраке леса, отражая последние лучи заходящего Большого Сириуса. От неё исходил лёгкий запах трав и древесной смолы, смешанный с чем-то неуловимо чужим, но не отталкивающим.

Мелинарис первой заговорила с испуганной девушкой на её родном языке, и, как ни странно, я понял каждое её слово. А ведь я уже давно не принимал эликсир. Хм. Странно.

— Не бойся нас, мы не причиним тебе зла. Мы люди, и мы поможем тебе, если ты согласишься рассказать о своей беде, — сказала Мелинарис, стараясь говорить дружелюбно, чтобы убедить напуганную девушку довериться нам. — Рядом со мной стоит мой друг, ты понимаешь значение этого слова? Встань и подойди к нам. Вот моя рука, коснись её, и ты увидишь, что она совсем не обжигает. Ну же, подойди к нам!

— Но я вижу у твоего мужчины оружие, — прошептала девушка, её голос дрожал, а глаза были полны страха. Она сжалась, словно готовая в любой момент броситься в бегство.

Мелинарис мягко улыбнулась, стараясь разрядить обстановку. — Ты же видишь, что копьё не направлено на тебя. Для воина оно — как третья рука или нога. Разве в вашем племени мужчины не любят свои игрушки? — она подмигнула, пытаясь вызвать улыбку на лице девушки. — В нашем мире мужчин привлекают только две вещи: мясо и оружие. Разве ваши мужчины другие?

Хетиве, наша гостья, робко улыбнулась в ответ. Её напряжённые плечи слегка опустились, и она медленно, словно боясь сделать лишний шаг, приблизилась к протянутой руке Мелинарис. Я, чтобы не пугать её ещё больше, отошёл на пару шагов и сел на камень, положив копьё на колени. Мои пальцы нежно поглаживали древко, словно это было не оружие, а что-то дорогое и привычное. Видимо, это окончательно убедило её, что мы не представляем угрозы.

— Ну вот, отлично, — сказала Мелинарис, её голос звучал как утешительная мелодия. — Теперь давай выберемся из леса, а дома, за кружкой душистого чая, поговорим как следует. — Она улыбнулась так тепло, что даже я почувствовал, как напряжение окончательно рассеялось. Мы двинулись в путь, конечно же, к нашему пляжу.

Аромат жареного тунца и травяного чая наполнил воздух. Наша гостья, назвавшая себя Хетиве, наконец расслабилась. Её глаза, ещё недавно полные страха, теперь светились благодарностью. Она начала рассказывать свою историю, и её голос, сначала тихий и неуверенный, постепенно набирал силу.

—