Смутные дни - Тим Волков

— Так они могут чес делать! — ухмыльнулся доктор.

Алексей Николаевич удивленно моргнул:

— Какой еще чес?

— Ну-у… — Иван Палыч задумался, подбирая слова. — Понимаешь, в Зареченске у них все гладко прошло — куш сорвали. Так почему бы в соседний городок не заглянуть? А потом и в другой? Всю нашу провинцию прочесать. Тем более, городки там маленькие народ простоватый… Никаких артисток приглашать не надо, можно и гимназистками обойтись.

— Та-ак! — Гробовский хлопнул в ладоши. — А ведь ты прав, Иван Палыч! Кругом прав. Если тут гладко, так в самом деле — почему бы и… Денег много не бывает! Славно, дельно! Петракову я твою мысль обскажу…

* * *

С обеда все сотрудники уездного Комитета Временного правительства собрались в Управе на очередное собрание. Именно так — сотрудники, или комиссары — слово «чиновник» нынче старались не употреблять, уж больно старорежимное, недемократическое.

— Ох, — выгоняя «Дукс», сквозь зубы ругался Иван Палыч. — Снова воду в ступе толочь.

Одно было хорошо — в состав Комитета от партии правых социалистов революционеров кооптировали Анну Львовну… Так что уселись рядом, шепотом болтали, смеялись…

Да шептались тут все, присланного из Петрограда пропагандиста никто не слушал… да он особо и не старался, ясно было — все делается для галочки.

— Смотри-ка, Иван — все старосты здесь, — шепнула Аннушка. — Значит все же важная лекция.

Доктор хмыкнул:

— Да ну! Опять одно и то же…

Да и в самом деле!

— Война до победного конца… Не посрамим Родину… Бософор и Дарданеллы… — гундосил по бумажке лектор — невзрачный тип в мятом сюртуке и несвежей манишке, — Земельный вопрос… Учредительное собрание…

— Иван Палыч… Господин доктор! — кто-то зашептал сзади.

Иван Палыч обернулся, увидев незнакомого кособородого мужичка в диагоналевом городском пиджаке и косоворотке:

— Я Трофимов, Онфим… Из Ключа. Помощник старосты.

— Так! Господа, господа! Потише! — встав, шикнул на говорунов Воскобойников. — Прошу тишины, господа!

— Война… Северо-Американские Соединенные штаты… Проливы…

В перерыве на доктора вдруг наехал сам господин председатель.

— Иван Палыч! Напоминаю вам об отчетах! Я уже говорил Чарушину… Так уж вы постарайтесь. К четвергу! Особенно — дальние деревни. Нужен полный развернутый, ну как положено, не мне вас учить.

— А бензин…

— За бензином — прошу к Нобелю мы с ним договорились.

— А вот за это — спасибо! — искренне обрадовался доктор. — Не беспокойтесь! Всю информацию по эпидобстановке предоставлю в самое ближайшее время.

Ну да! Пока все старосты здесь… Грех не воспользоваться моментом. он они — встали кружком во дворе. Курят.

— Аннушка, я мигом!

Перепрыгивая через три ступеньки, Иван Палыч сбежал вниз, во двор.

— Господа старосты, добрый день! — улыбнувшись, доктор вытащил карандаш и записную книжку. — Вопросы к вам. Давайте по очереди. Кто у кого чем болеет? В каких деревнях? Начнем с Лугового. Что у нас там, Сидор Акимыч?

— Да ништо, господин дохтур. Больных нету. А! Бегоньков Колька, варнак, с сарая по-пьяни свалился… Так уже ничего, отошел…

— Ага… В Рябиновке что? Все выздоровели?

— Одна бабка осталась, Степанида. Спину скрючило — третий год на печи. Да там уже не спина, а лень!

— Ну, это ясно… Ключ?

— Дак староста наш третьего дня чугунок с картошкой на ногу себе уронил… Да вроде, ничего уже, сказал — оклемается. По двору ходит ходко, а в город вот, меня послал… — приосанившись, доложил Онфим Трофимов. — О! Зовут уже…

— Господа, господа! — на крыльце появился товарищ председателя Комитета Краюшкин. — Прошу всех в залу!

— Онфим… Вы что-то мне хотели сказать? — Иван Палыч догнал помощника старосты из Ключа.

— Ась? Я? А! — девушка намедни на выселки забегала, — Трофимов неожидан улыбнулся. — Смехотная такая. Тощая, в кротких штанах, цвета такого… как у военных. Така же гимнастерка, а на шее — платок. С булавкой! И шляпа еще. Зеленая! Как-то она себя обозвала… забыл…

— Может, скаут? — насторожился доктор.

— Может, и так… Говорю ж — смехотная! Сказала, передайте доктору Иван Палычу, что рука у нее зажила совсем…

— Ага… понял… А больше ничего не говорила? Где она, как?

— Да не-е… Про воду что-то сказала — мол, вкусная… Оглянулась — да бежать! Игра, говорит, у них… Военная!

— Спасибо вам, Онфим! — искренне поблагодарил доктор.

Что ж, вот и лагерь нашелся! Где-то недалеко от Ключа. Молодец, Анютка, сообразила, подала весточку!

А, кстати, можно туда и съездить — проверить эпидемобстановку. Старосту заодно навестить — как у него там с ногой?

— Виктор Иваныч! — в коридоре доктор нос к носу встретился с Чарушиным. — Я вот вам хочу вернуть… ну квиток этот чертов, перевод, который никто не забирает…

— А-а! — Чарушин неожиданно рассмеялся. — Так скоро заберут денежки-то! Может, даже сегодня. Давай, Иван Палыч квиток. Госпиталь номер двадцать семь отыскался!

— Как отыскался? — опешил доктор. — Где?

— Где-то на краю уезда… или в соседнем. Точно не знаю, — Виктор Иваныч беспечно махнул рукой. — Теперь это, Иван Палыч, не наша забота. Московский представитель Мануйлов вчера приехал… На авто!

— Мануйлов?

— Ну, министр народного просвещения! Между прочим, стыдно не знать… — земский снова расхохотался и похлопал доктора по плечу. — Шучу, шучу! Так вот, сегодня с утра он встретился у меня с начальником госпиталя… Представительный такой мужчина, врач, как и вы. Сели в машину да поехали с ревизией! Ну, госпиталь этот смотреть. Коли все хорошо — начальник денежку и получит. Ну, а коли нет… Так не к нам все вопросы, а лично к господину Мануйлову, министру!

— Ну, Виктор Иваныч, — вытащив надоевший квиток, Иван Палыч протянул его собеседнику. — Прям гора с плеч!

— Не то слово!

* * *

Анютка в Ключе! Молодец, подала весточку… Лагерь там где-то рядом. Ох, Рябинин…

Да! Навестить! Проверить эпидемобстановку.

И снова рычит верный «Дукс», несет доктора по лесной дорожке. Ветер в лицо, ветки по очкам-консервам, по сторонам — грязь из старых коричневых луж.

Так… После старой ветлы повертка, через луг… Там, впереди вдруг взялся откуда-то столб желто-серой дорожной пыли, чем-то похожий на маленький смерч! Смерч приближался…

Автомобиль! Откуда он и взялся в здешних глухих местах? Пусть проедет. Пусть уляжется пыль, хотя бы немного.

Иван