Смутные дни - Тим Волков

Палыч заглушил двигатель. Мимо с рокотом прокатил роскошный лаково-черный лимузин с водителем в замшевом жилете и таких же очках, как у доктора. Кто сидел в салоне, доктор не разобрал, да и из машины вряд ли заметили «Дукс» за кустам.

Все же интересно — что это за авто? Может, представитель из Москвы, о котором говорил Чарушин? Да, верно, так и есть. Уже закончил ревизию и едет обратно. Ну да, что тут торчать? В Москве-то, всяко, поинтересней. Что же, выходит, неуловимый госпиталь номер двадцать семь где-то поблизости? Да черт с ним! Лагерь бы отыскать.

Ну, а для начала — заехать в Ключ, проведать старосту. Как у него с ногой? Заодно расспросить.

Решив так, доктор дернул кик-стартер…

* * *

С ногой у старосты Ключа все было нормально — осталась лишь ссадина. А вот о лагере скаутов почему-то никто в деревне не знал.

— Скауты? Палатки? Не-е, этакого отродясь не видали!

Последним, кого спросил доктор, оказался пастух, уже за околицей. Он же и указал, как проехать на выселки, к помощнику старосты Трофимову Онфиму.

— Эвон, по лесной дорожке. Версты две — и хутор. Увидите. Трофимовы там ишо со Столыпинских времен дак!

Поблагодарив, Иван Палыч покатил по лесу, и вскоре увидал хутор. Добротный дом пятистенок под тесовой крышей, столь же основательные постройки, забор с распахнутыми настежь воротами…

Помощник старосты, закатав рукава, деловито возился с воротами — смазывал петли дегтем.

— А, господин доктор! Милости прошу!

— Нет, нет, заходить не буду — извините, некогда… Онфим! Помните, вы рассказывали про девочку…

— А! Про смехотную-то? В куцых штанах, — Онфим рассмеялся. — Ну да.

— Так, а что она еще говорила? Вы сказали — про воду…

— А, вода, говорит — вкусная. Рядом — три родника!

— Три родника… — задумчиво повторил доктор. — А не знаете, где это?

— Родники-то? — помощник старосты взъерошил затылок. — Как не знать? На Заболотье. Только там трясина, кто путь не ведает — не пройдет, сгинет.

— То есть, ни пройти, не проехать…

— Почему ж не проехать? Проедете. Только в объезд… — Трофимов принялся объяснять. — Вернетесь обратно за Ключ, там — через луг, и вдоль железки. Не так, чтоб хороша дорога, но нынче сухо, проехать можно. Мужики там раньше лес возили. Однако, двадцать верст! А через болото, по гати — и пяти не будет. Однако, гиблое место — о-о-о!

И снова «Дукс»… Двадцать верст — всего-то!

На заливном лугу, в низинке, Иван Палыч заметил следы протектора. Ну да — давешний автомобиль! Дальше дорожка пошла пылью — и там уже никаких следов было не разобрать.

Вдоль железной дороги… От ракиты — налево… Ох, как трясет-то! Однако… ого!

Лес неожиданно расступился, и впереди показались палатки. Обычные военные палатки. Верне сказать, военно-медицинские — большие, с красными крестами в белых матерчатых кружках. Ну, видно, какие достали…

— Раз-два… раз!

У палаток деловито маршировали скауты — хорошо знакомые деревенские ребята в широченных зеленых шортах и блузах. Трое дежурных возились у костра с котлами.

Хм, выходит, не обманул Рябинин! И палатки выбил, и форму достал…

Услыхав рев мотора, ребятишки побросали все свои дела и радостно обступили доктора:

— Иван Палыч! Как там, в Зарном?

— А вы уколы не будете ставить?

— А у нас военная игра!

— Мы же скауты, что значит — разведчики!

— Так, ребята! — доктор шутливо поднял руки. — Еды хватает? Вкусно?

— Хватает! Вкусно!

— А начальство ваше где?

— Я за него! — выпятив грудь, гордо отозвался Василий. — А Степан Григорьевич в Ключ уехал — за молоком.

Доктор насторожился:

— Уехал? На чем?

— Так из города приезжали! На шикарном авто! — задорно тряхнув челкой, доложил Мишка Зотов. — Смотрели, как у нас тут. Фотографировали! А мы — кто в театре играл — изображали раненых и больных. Ну, игра такая… военная…

— Ой, умора! — подошла Маша Кудрявцева, поправила косу.

В отличие от всех остальных. Она была в обычной своей одежде — юбка и ситцевая кофточка, синяя, в белый горошек. Маша была постарше других и, видно, ходить в шортах сочла для себя неприличным. Опять же — кофта красивая… как и сама девушка.

— А чего умора-то?

— Лежу такая вся в бинтах, раненую изображаю… Походит… важный такой господин. Спрашивает, что за рана?

— Говорю — осколочная. Уже заживает. Сама чуть от смеха не икаю! А он мне такой — конфету! Вку-усная…

— Так-так… — в голове у Ивана Палыча, наконец, начал складываться пазл! — Значит, говорите, раненых изображали… Как раз и палатки подходящие… А что-то я Прониной Анюты не вижу?

— Так она с заданием! — пояснил Василий. — По карте!

— Понимаю… Спортивное ориентирование.

— Все давно уже пришли, а ее что-то нету! — Зотов покачал головой. — Как бы в болото, дуреха, не забрела!

— Сам ты, Мишка, дурень! — хмыкнула Маша. — А Анютка умная, в болотину зря не полезет. Хотя, да — в ту сторону пошла… И уж давно пора бы вернуться.

— Так… вы сказали, Степан Григорьевич — за молоком. На той же машине и привезет?

— Не-а! Сказал, попросит подводу.

— Василий! — взяв паренька за руку, решительно промолвил доктор. — Раз уж ты ту за старшего — объявляй поиск! Ищем все Анюту! Только чур, близко к болоту не подходить. Лесочек вокруг проверьте — вдруг да ногу подвернула. А болото — я сам…

Маша Кудрявцева хмыкнула:

— Сам не сможете! Давайте я с вами пойду. Мы там когда-то чернику брали…

— На мотоцикле проеду? — поинтересовался Иван Палыч.

— Пару верст — да. А дальше — по гати.

— Ну, тогда садись, да держись крепче!

Ох, каким завидущими глазами посмотрели ребята на Машу! А та показала им язык, подоткнула юбку да закинула косу за спину…

Покатили!

Да, через пару верст «Дукс» пришлось оставить… Дальше шла гать!

— Вон, видите — сосна! Прямо на нее идти надо. Там — островок. А вон — дуб… Туда — ни ногой! Аню-ута! Ау-у! Аню-ута! Ой…

Девушка вдруг осеклась, нагнулась… и вытащила из осоки мокрые скаутские ботинки!

— Анюткины боты… А вон там…

Что-то зеленело на лужайке, совсем рядом, в трех шагах…

— Стойте, Иван Палыч! Туда нельзя — трясина! Палкой надо…

Палкой