Извилистый путь - Алекс Ключевской

разберёмся с этим, я плотно засяду за доступную мне литературу, чтобы найти ответ, — покосившись на коробки, глубоко вздохнул, подозревая, что помочь подруге было плохой идеей. А ведь я неоднократно говорил Громову, что не вижу смысла расследовать эти преступления.

Я подошёл к первой коробке и вытащил лежащую сверху папку.

— «Воровство белья, преимущественно мужских кальсон, лесорубом Векилем у жительницы посёлка Яны Лесновой. Всесторонне рассмотрено, факт кражи сохнущего белья, преимущественно мужских кальсон, с верёвки возле дома госпожи Лесновой установлен. Присуждён штраф в размере десяти серебряных рублей», — я бросил тоненькую папку на пол и поборол в себе желание схватиться за голову. — Что это?

— Воровство, типа кража в особо мелких размерах, — хмуро пояснил Рома, беря другую папку. — Ого. Слушай. «Докладная. Спешу сообщить, что бабка Анна Варнава гонит некачественный самогон и продаёт честным труженикам за огромные деньги, и ведь никаких Богов не боится, карга старая. Из-за примесей в данной продукции я не смог дойти до дома, стоя на двоих ногах, за что был бит супругой по хребту скалкой. Прошу провести расследование и выплатить мне моральный ущерб, как пострадавшей стороне».

— Охренеть, — только и смог я охарактеризовать ситуацию, в которую мы попали. — Какая там дата стоит?

— Семидесятилетней давности, — с готовностью ответил Ромка, внимательно читающий столь увлекательное дело о некачественном самогоне.

Я хмыкнул и в ту же кучу, что и мгновением ранее Ванда отбросила дело о пропавшей крыше уличного сортира, которую, похоже, так и не нашли.

— Мне кажется, что это всё бесперспективное занятие. Езжайте уже домой, я сама здесь попытаюсь разобраться, ну а если не получится ничего, то вернусь пред грозные очи начальства и отчитаюсь о полном провале. Ты и так мне помог сильно. Я эти дела у Державина никогда бы не выпросила, — закусила губу Ванда, садясь на пол, и потянула руку к очередной папке.

— Поверь, ты, как человек сугубо городской, просто не в состоянии оценить всей прелести некачественного самогона, поэтому никогда не распутаешь это дело в одиночку, — тихо проговорил Ромка, бросая на неё взгляд поверх папки.

— Можно подумать, мы сможем, — я невесело усмехнулся, представив себе объём предстоящей работы.

— Конечно, сможем, — уверенно ответил Ромка, садясь на пол рядом с Вишневецкой, придвинув к себе одну из коробок. Я скептически посмотрел на совершенно не городского жителя, покачал головой, и мы погрузились в долгую, нудную и кропотливую работу.

Упоминания о первом погибшем казначее я обнаружил уже ближе к ночи. Как оказалось, некто Вромель был убит, а именно, задушен в собственной постели после того, как обсчитал одного из лесорубов на семь золотых рублей аж сто двадцать лет назад. Посёлок тогда уже существовал, но именно в этом году были выделены наделы для валки леса, как я понял, Ромкиным прапрадедом, и Два Дубка сделали официальной базой для бригады лесорубов, нанятых для этого дела. Соответственно, вся инфраструктура посёлка была построена начиная с этого года и заточена под нужды лесорубов. Уж не знаю, что они там рубили до сих пор, при этом не слишком отдаляясь от посёлка, но факт оставался фактом — появились лесорубы, следом появились казначеи, и начались убийства.

Также я отметил один интересный факт: все последующие убийства были, так или иначе связаны с лесорубами. Но каким образом факт наличия лесорубов был причастен к несчастным казначеям — оставалось пока загадкой. И при чём здесь семь золотых рублей? И почему именно семь?

Почувствовав, что ещё немного, и я свихнусь от навалившихся на меня вопросов, я решительно захлопнул папку и отложил дело в сторону.

— А Ванда где? — осмотрев комнату, я не увидел подругу.

— Ушла спать около тридцати минут назад, — тихо проговорил Рома, отрываясь от чтения.

— Так, я тоже спать, — я потёр лицо, стараясь хоть немного привести мысли в порядок. — Завтра продолжим.

— Вообще-то, я могу ещё посидеть, — заявил Гаранин, захлопывая папку и откладывая в небольшую стопку, относящуюся к лесорубам, казначеям и тем, что хоть немного было связано с нашим делом. — Ложись, я тебе не помешаю, — проговорил он и, погасив свет, зажёг несколько тусклых светляков, начинающих кружится вокруг его темноволосой макушки.

— Ладно. Я в душ, и спать, — махнул я рукой, направляясь в сторону туалетной комнаты. Начав раздеваться, я включил душ. К счастью, я догадался сначала сунуть под тугие струи руку, прежде чем залезать под них целиком. Вода была не просто холодная, она была ледяная. — Твою мать, — тихо выругался я, понимая, что Ванда снова выплескала на себя всю горячую воду. Вот помнил же о местной особенности, и всё равно поверил в благоразумие друзей.

Напялив на себя майку и джинсы, я сгрёб всё остальное в кучу и побрёл к своему продавленному дивану, тут же провалившись в сон, несмотря на неяркий свет и шорох старых страниц.

Утром я не смог встать. Помнится, подростком я легче переносил ночёвки на этом диване. Сейчас же у меня болело абсолютно всё! К тому же Ромка с Вандой умудрились встать раньше меня, и я снова остался без горячей воды. Наскоро умывшись, я вышел из ванной, пребывая в отвратительном настроении.

— Дима, ты выглядишь как бомж, — скептически осмотрел меня с ног до головы Гаранин, когда я зашёл в комнату. Он был уже одет, гладко выбрит и пил что-то, по запаху явно напоминающее кофе, сидя за небольшим столиком. — Ты что, побриться не мог?

— Представь себе, нет, — я плюхнулся на