Ясное сердце - Кейт Ченли

дворец. С ними уехали большинство стражников и аристократов. Хансинь присоединился к ним по желанию короля. Этому я была особенно рада после его неуместного предложения руки и сердца.

В лагере остались принцы, молодые аристократы, около дюжины девушек, их стражники и горстка солдат. И еще лекарь Цаи – на случай, если кто-то из охотников пострадает.

По пути в лес Джие проезжает мимо меня, не говоря ни слова. Грудь сжимает от острой боли, но во мне не должно быть этого чувства. Я запираю все мысли о Джие в глубокий тайник своего сознания.

Я поворачиваюсь к палатке, и тут у меня по спине пробегают мурашки.

За мной следят. Что-то скрывается в тенях.

Я оглядываюсь затаив дыхание.

– Что такое? – спрашивает Фэй и кладет руку на рукоять своего меча.

Мужчины уехали на охоту, женщины разошлись по лагерю. Никто из стражников на меня не смотрит.

– Ничего, – отвечаю я и иду дальше.

Неприятное ощущение не пропадает. Я мотаю головой, отбрасывая лишние мысли. Наверняка это всего лишь мое воображение. Но почему тогда мне до сих пор не по себе?

Возможно, Хансинь за мной наблюдает? Кто еще во мне заинтересован?

Он уехал, да, но не может ли следить за мной с помощью магии? Или это Лонгзо? Никто не заметил бы, как Хансинь отправил назад слугу.

Смутное чувство тревоги не оставляет меня весь день. Пожалуй, так можно сойти с ума. Но как сказать об этом Фэй? Даже ей, близкому мне человеку, будет как-то странно это объяснять.

Вечером мужчины зажигают костры и собираются у них делиться историями, петь песни и жарить мясо. Я больше не чувствую на себе чужого взгляда. Если это был Лонгзо, вероятно, он не хочет, чтобы его раскрыли. Сейчас в лагере слишком много людей.

Я сижу с Юнли, Фэй и еще двумя девушками в окружении королевских стражников. Джие веселится и пьет с друзьями у другого костра, а на меня даже не смотрит.

Я отворачиваюсь от него, стиснув зубы. Меня ранит его безразличие, но я не намерена этого показывать.

Юнли переводит взгляд с брата на меня и хмурится, но, к счастью, ничего не говорит.

– Вот, попробуй кабанятину, – предлагает она, протягивая мне кусок жареного мяса. – Кажется, это моя добыча.

Я беру шампур, и вскоре мы увлекаемся едой и беседой, позабыв о светских манерах. Юнли щупает мышцы на руке Фэй, и та смущенно краснеет. Меня это завораживает, потому что я ни разу не видела румянца на ее щеках.

Веселье длится до самой ночи, но постепенно все начинают расходиться. Принцы назначают стражников на ночной патруль.

Мы с Фэй возвращаемся в палатку, и всего несколько минут спустя она начинает тихо посапывать.

Я достаю амулет из-под ночной сорочки и натягиваю одеяло до подбородка. Я твердо намерена узнать как можно больше о Божественном Камне и разобраться, его ли ищет Хансинь. Что сказал дух? Я взмолилась о новом шансе на жизнь и этим показала свой потенциал стать той, кто нужен Камню…

Я не то что попросила новой жизни – я ее потребовала.

И вероятно, тем самым показала силу воли и целеустремленность, по словам духа.

Возможно, в этом секрет?

«Приведи меня к себе», – мысленно требую я. У меня множество вопросов, и мне нужны ответы.

Я повторяю эти слова, вкладывая в них все свои чувства, пока засыпаю.

Я открываю глаза уже в Священном Храме и сразу спешу взять амулет с алтаря. Он вновь раздувается до размеров моей головы, сияя пятью цветами, а звезда с девятью лучами сверкает золотом и излучает энергию, от которой вибрирует пол под ногами.

– Ты здесь? – спрашиваю я духа.

Воздух мерцает и идет рябью. Душа едва не вылетает у меня из груди, когда передо мной внезапно возникает женский силуэт. Мое дыхание сбивается.

Она величественна. Ее нельзя описать словом «красивая», и она не высока ростом, но есть в ней нечто притягивающее взгляд. Возраст ее угадать невозможно, она больше не подвластна влиянию времени. В ней читается несравненное изящество, а ярко-желтое платье словно соткано из солнечных лучей. Это самый изысканный наряд, что мне доводилось видеть.

Она опускает взгляд и изумленно шепчет:

– Я обрела плоть. Но как? Этого не случалось уже двести лет.

– Вы дух моего амулета! – восклицаю я, узнав голос из камня.

Она смотрит на меня, и ее взгляд проясняется.

– Я верховная жрица Судаджи, – величественно произносит призрак. – Прошло два века с моей смерти, и все это время моя душа была заперта в Божественном Камне.

Вот почему акцент показался мне таким необычным.

– Верховная жрица Судаджи! – вспоминаю я. – Вы исчезли вместе со священниками и самим Храмом двести лет назад, и…

Я осекаюсь. Кажется неуместным говорить о том, что их тела так и не нашли.

Печаль изморозью ложится ей на лицо.

– Мне жаль, что вы так долго страдали взаперти, – говорю я. – Должно быть, вам было очень одиноко.

Она кивает и улыбается:

– Да, но я наблюдала за тем, как ты растешь, от младенца до девушки, доброй и пылкой.

– Вы следили за всей моей жизнью? – в ужасе ахаю я.

– Я вовсе не хотела за тобой подглядывать, Миньсин, но Божественный Камень всегда был при тебе, и мой дух обозревал все, что происходило вокруг. Порой я жалела о том, что не могу дать тебе совет. В твоей прошлой жизни ты была слишком слабовольна и не смогла бы войти в духовный мир, даже если бы я призвала тебя. Впрочем, я бы и не доверила тебе секрет Божественного Камня, даже если бы ты каким-то чудом попала в Храм.

Ее слова ранили меня до глубины души.

– Должно быть, вы были так во мне разочарованы.

– Да, признаю, но все по молодости глупы и совершают ошибки. Ты доверилась не тем людям, как и я когда-то. Я горжусь тобой за то, насколько сильнее ты стала душой и телом в своей новой жизни.

Боль в сердце сменяется радостью.

– Однако моя ошибка была намного серьезнее и повлекла за собой куда более страшные последствия, – добавляет жрица.

Во мне загорается любопытство, но я не спешу с вопросами. Видно, что эти воспоминания до сих пор ее терзают.

– Я научу тебя истории, Миньсин, – обещает Судаджи. – Тебе важно ее знать. Мы обратимся к самому началу. Боги поднялись на небеса, и богиня Ньюва оставила Божественный Камень предкам народа наньйю и возвела храм для его хранения.

Я не могу сдержать своего восхищения.

– Богиня Ньюва, мать человечества?

– Да. Этот амулет должен защищать