Комбриг. Путь к славе - Даниил Сергеевич Калинин

Прокусил губу от переживаний…

— Ну, падлы… Сдохните!

Мне остро захотелось, чтобы уцелевший германский броневик уже подкатил, наконец, поближе к роще — метров хотя бы на семьсот. И чтобы оставшиеся четыре орудия Елизарова изрешитили сраного «хорьха»! Не сразу я успокоился, взяв себя в руки; майор будет действовать согласно полученной перед боем инструкции — и постарается ударить именно в борт панцеров. Случится же это не ранее, чем немцы подойдут к разбитой стоянке метров на семьсот — и первым откроет огонь старшина Мишин, самый точный и умелый из оставшихся танковых наводчиков…

Всего на позиции замаскированы семь танков с разбитой ходовой и исправными пушками. Они дружно откроют фронтальный огонь вслед за Мишиным на дистанции, практически предельной для орудий «бэтэшек»… Затем, когда враг приблизится, чтобы вести более-менее прицельную пальбу, ударит с правого фланга замаскированная в роще батарея «сорокапяток» — развернутая под углом к наступающему клину германских панцеров.

А пара уцелевших полковых миномётов поддержат товарищей навесным огнём. Близкий взрыв 120-миллиметровой мины вполне может сорвать гусеницу — а случайно ударив в моторную часть, сожгет танк.

Ну, а там уж и я, не мешкая, подам сигнал из ракетницы… По крайней мере, таков план. Однако планы, как поговаривал Мольтке-старший, существуют до первого выстрела противника… Вот и сейчас «хорьх» замер на месте, не решаясь продолжить движения вперёд. После смерти камрадов его экипаж явно не желает примерить на себе роль живца.

Однако, уничтожив опасный советский броневик, фрицы пустили вперёд группу мотоциклов — пять штук, на каждом по два ганса. И что самое поганое, фрицы рванули не напрямки, а обходя все ещё дымящий подлесок с левой стороны — держась при этом как можно дальше от рощи… Они покатили считай, прямо на нас.

А у моих танкистов и артиллеристов строгий приказ открывать огонь только по панцерам…

— Малых, занять пулеметную башню.

— Есть…

Николай заметно побледнел с лица, но дисциплинированно побежал к броневику — что мы на рукак затолкали вглубь подлеска. Есть шанс, что гансы нас всё-таки не заметят…

— Ваня, а ты оставь-ка Владу свой винтарь — и ползи к казакам. Пусть хоть десяток сюда отправят — и если что, готовятся поддержать нас огнём.

— Есть!

Запасливый мехвод, раздобывший где-то внештатный карабин, явно рад порученной ему миссии — а я невольно обругал самого себя. На позиции осталась практически сотня казаков — но я приказал залечь им позади танков и в роще на случай, если немцы пустят пехоту в бой. Задача бойцов — отсечь вражеских гранатометчиков от наших «коробочек» и защитить пушки от удара мотопехоты с тыла… Но надеясь все же, что перестрелка будет скоротечна, сам я рискнул дистанцироваться от казаков — чтобы в нас не прилетело, если бойцы откроют ружейный огонь рядом с броневичком.

Думал, в безопасности пересидим, пока не подойдут танки Акименко, что фрицы не заметят нас — да только наоборот вышло! Бодро, весело катят в нашу сторону массивные «цундаппы» — а может, и «бмв», я не силен в немецких мотоциклах. В танках более-менее разбираюсь — но учёные горьким опытом, немецкие панцеры ползут вперёд очень медленно, явно дожидаясь результатов разведки…

— Влад, ты из карабина-то стрелять вообще умеешь?

Бледный с лица красноармеец молча кивнул; мог бы и не спрашивать — все же красноармейцы принимают присягу только после первых стрельб.

— Перефразирую вопрос: ты сможешь попадать из винтаря, если начнётся бой?

Никишев хотел было ответить что-то бодро-утвердительное — но тотчас замялся, а затем виновато протянул:

— Не знаю, товарищ комбриг…

— Понятно… Значит так, Влад, тут все просто. Бой — если он вообще будет — случится накоротке, так что и планку прицела смещай на сотню, это во-первых. Во-вторых, если цель прет на тебя, то целься под пупок — это самое верное. И помнишь, да, что целик и мушка должны сойтись в одной плоскости, составить единую линию? Чтобы свести ее с целью, можно ненадолго задержать дыхание — сперва только вдохнув. А затем на выдохе, мягко потянуть спуск… Но долго не целься — лучше уж беглый огонь, прижимающий противника к земле, чем единственный выстрел, которым ты ещё, не дай Бог, промажешь! Вот ты фрицев к земле прижмешь с Николаем, а я уж гранатами постараюсь гадов достать… Понял, боец?

— Так точно, товарищ комбриг!

Ответил Никишев уже явно бодрее — это хорошо; впрочем, главное покажет перестрелка, если та всё-таки случится.

Хотя как ей не случится, если немцы прямо на нас прут…

— Ждём! Огонь пока не открываем!

И вновь я ругнулся сквозь зубы на самого себя; ведь не предупредил же Малых о том, когда открыть огонь! По хорошему, нужно дать фрицам подобраться поближе — и ударить из пулемета накоротке, пользуясь тем, что броневик вряд ли сразу разглядят… Но умница Николай и сам не спешит первым поднимать пальбу. Пусть и за тонкой броней, ему наверняка спокойнее, чем в наспех углубленном окопе «для стрельбы лёжа»… Но ещё спокойнее, когда немцы не палят в ответ из скорострельных машиненгеверов.

Мотоотряд довольно быстро добрался до опушки молодого, не успевшего толком подрасти леса. В раздражение на Мухина я обернулся направо — и заметил кое-как ползущих казаков в сотне метров от окопа. «Пластуны», чтоб их… Хотя чего я хотел от молодых призывников? В моем времени восемнадцать-девятнадцать лет (для работников народного хозяйства) — это вообще ещё дети какие-то… Ну пускай не дети — пацаны.

Но явно ж не мужики, кому завтра в бой идти и кровь проливать — и свою, и чужую. Может быть, конечно, я и предвзят, и нельзя всех под одну гребенку… Однако ощущения именно такие.

— Влад, дай-ка мне карабин, пока немцы ещё далековато…

Мотопехота фрицев могла бы пройти к стоянке вдоль опушки — но враг решил разведать стоянку, пройдя сквозь лес. Вперёд гансы пустили дозор из трех человек, ещё одного зольдата оставили у мотоциклов. Оставшиеся шесть мотоциклистов держатся компактной группой, вооруженной сразу двумя МГ-34… Погано. Если первыми заметят казачков и успеют открыть огонь из пулеметов, следующее мне на выручку отделение (десяток?) покрошат в минуту.

Хорошо бы немцев опередить… Приняв винтарь из рук потянувшегося к штатному «Нагану» Никишева, я коротко мотнул головой:

— Не нужно. Если только вплотную подберутся…

Красноармеец послушно кивнул — а я умастил ложе винтовки на бруствере, поплотнее утопив тыльник приклада в плечо. В свое время на срочке я пострелял не так и много — но общий принцип